Ши понимающе кивнул. «Этот засранец так и не научился хорошим манерам…» – подумал он, без всякой жалости глянув на бесчувственного Марка.
– Я приготовил вам ланч. Вы же еще не завтракали! – с этими словами он стал накрывать на стол. Заметил в руках хозяина толстую книгу в богатом переплете, прочитал название:
– Как вы можете читать подобную чушь, милорд?! Смесь третьесортного дешевого чтива и заумной теософии.
– Нет, Ши… вы не понимаете, – лукаво покачал головой Оуэн, – это любовные письма. Не будем же судить автора слишком строго!
Рассмеявшись, он перевернул книгу. С обложки на него смотрел седой, красиво состарившийся мужчина в одеждах католического священнослужителя. В белых, с золотом. Узкая аристократическая ладонь старика лежала между ушей немецкой овчарки, сидевшей рядом с креслом хозяина.
Оуэн саркастично хмыкнул.
– Хочешь сказать, я настолько добродетелен, что своим мягкосердечием ввожу людей во искушение?
– Да, милорд, что-то в этом роде… – кивнул Ши. – Человеческий эгоизм порой доходит до абсурда, иначе… – он скептически покосился на снимок на обложке, – вам не пришлось бы утруждать себя чтением подобных эпистолярных экзерсисов.
Оуэн отложил книгу в сторону.
– Забавный, правда…
– Чересчур забавный.
– Да-да, вы правы, – согласился с ним Оуэн. – Сначала не хотел оставаться, после – уходить. Помните, как, отказываясь, он твердил, что все это мерзость, задыхающимся от наслаждения голосом?
Ши даже не улыбнулся в ответ.
– Зря вы не позволили нам убить его.
– Не мог же я оставить вечный город без Божьего пастыря! – лукаво заметил Оуэн, расстилая на коленях салфетку.
– С такой иступленной верой, как у него, ему вполне подошла бы и роль мученика, – в голосе Ши прозвучали нотки плотоядного сожаления. – Он посмел взять себе ваше имя!
Автора книги звали Казимир Генрих.
– Не будьте такими злопамятными, мальчики. Давайте лучше завтракать!
С этими словами Оуэн снял колпак с блюда. На блюде лежала свежевырванная, истекающая кровью, еще теплая печень.