У заклятия, сторожившего Марка, оказалась совершенно невероятная, просто немыслимая Сила – пробив броню охраняющих заклинаний, словно бумажный листок, она ударила его. Отшвырнула назад. Мелькнувшая перед лицом яркая вспышка, опалив кожу нестерпимым жаром, мгновенно выжгла сетчатку глаз, погрузив его в черное пространство слепоты. Раздирая горло надрывным криком, в мозг вонзилась ледяная игла боли. Только вот собственного крика он уже не услышал, Заклятье почти убило его. Если бы не Шибан, вероятней всего ему пришлось бы искать себе новое тело.

После того аргентинского покушения не отходившие от хозяина ни на шаг, сузив периметр своего присутствия до минимально допустимого расстояния, они успели спасти его, прикрыв собой в самый последний момент. Правда, великолепное тело потомка нормандских викингов все же получило такие раны, что, будь он человеком, врачам пришлось бы констатировать смерть от повреждений, несовместимых с жизнью.

Провалявшись в постели несколько дней, не привыкший к абсолютной темноте перед глазами, из-за слепоты лишь ощущая под пальцами изуродованное до неузнаваемости лицо, он бесился и орал до хрипоты от своей беспомощности. В приступе глухого бешенства от того, что регенерация идет слишком медленно, неясно чувствуя целительное прикосновение шершавых языков Ши, вылизывающих его, джентльмен до мозга костей, он ругался, как последний лондонский кэбмен…

Оуэн встал с кровати, распахнул дверь и вышел на балкон. Вдохнул полной грудью. Близился рассвет, но в непроглядной темени безлунной ночи, не спешившей покидать город, не светились даже звезды. Небо было затянуто тучами, накрапывал дождь. Сразу замерзнув, он вернулся обратно в комнату, прошел к бару, налил себе выпить. Спать расхотелось. Включил телевизор и, расположившись на широком диване, по восточной привычке поджал под себя ноги.

Дикторша в костюме канареечного цвета радостно щебетала с экрана, что в этот уикенд будет сухо и солнечно. А он, застыв с бокалом в руке, вспоминал вкус его губ. Мягких, податливо уступающих ему, приоткрывшихся навстречу его поцелую. Дурманящий запах его кожи. Игру света в каштановых прядях и просыпающееся желание в потемневших от неги глазах Марка. «К черту все!» – издав горлом рычащий звук, Оуэн опрокинул в себя отдающий горечью полыни вермут и потянулся за сигаретами. Открытая пачка валялась на черном стекле журнального столика. Щелкнул зажигалкой, закурил, глубоко затянувшись, выпустил дым через нервно обрезавшиеся ноздри.

– Оковы Согласия! Умно… Сэйрю, ничего не скажешь! Всегда предполагал, что ты способен на что-нибудь этакое… исключительно подлое! – озвучивая свои мысли, пододвинул к себе нефритовую черепаху, стряхнул в нее пепел. – Марк, дурачок, что ты наделал? Ну какими словами объяснить тебе… Какую еще причинить тебе боль… чтобы ты раскрыл свои глупые синие глаза и увидел, наконец, истинную рожу его лица?!