Следователь обернулся.

— Ну что, пошли?

Он вошел первым, за ним — Толя. Быстров пропустил их вперед, сам вошел последним.

Через прихожую прошли в гостиную.

Труп лежал на ковре, под белой простыней угадывались очертания мужского тела. Там, где простыня укрывала лицо, она чернела пятном крови.

Из-за жары комнату уже заполнила вонь разложения — тяжелый, приторный запах гнилой резины.

Зажимая носы, они разошлись по углам гостиной.

— Боже мой, — прогундосил Точилин. — Откройте кто-нибудь окно!

Толя подошел к окну. На карнизе сидела синица.

— А тебе чего здесь надо? — Толя постучал ногтем по стеклу. Синица взлетела с подоконника. Но, когда Толя, привстав на цыпочки, вытащил из петли шпингалет, снова оседлала карниз. Дергая головкой, смотрела на Толю черными глазками.

Выругавшись, Толя открыл окно. Рукой согнал птицу. Больше она не возвращалась.

— Что там, Толя? — спросил Точилин, отпуская нос. Он смотрел на труп.

— Синица.

— В это время года? — услышал Быстров свой голос.

Открытое окно мало что изменило — на улице царила апрельская жара.

«Хочу умереть зимой», подумал Быстров, не отрывая взгляда от пятна крови на простыне.

Эксперт надел резиновые перчатки. Обойдя диван, привстал на колено рядом с телом. С тихим треском оторвал простыню от чего-то липкого. Откинул до пояса.

— Красавец, — сказал он.

Взгляд Быстрова скользнул по животу и груди, покрытых густой рыжеватой порослью. Шея со свежими трупными пятнами.

Левая часть лица вмята внутрь. Челюсть смещена, и Быстров заметил рядом на ковре осколки зубов. Нос съехал вбок.