— Ш-шшш… — выдохнула Уэнди.

— Норман, ты кретин… — донесся до них, как дым, как лунный свет, голос Рози. — Какой же ты дурак… ты и правда думаешь, что сумеешь достать меня? Тупой вол!

Раздался взрыв издевательского женского смеха. Этот звук вызвал у Билла образы разбиваемого стекла, разверзшихся в земле трещин и пустых комнат в полночь. Он вздрогнул и почувствовал, как руки его покрываются гусиной кожей.

У фасада храма возникла тишина, нарушаемая лишь дуновениями ветерка, который, словно рука, расчесывающая спутанные волосы, тихонько шевелил колючки кустарника. И молчание — там, откуда Рози окликала Нормана. Наверху диск луны, цвета отполированной слоновой кости, заплыл за облако, окрасив его края серебром. Небо было усеяно звездами, но Билл не узнавал очертаний ни одного созвездия. А потом:

— Норрр-муннн… не хочешь поговори-и-ить со мной?

— О, я, конечно, поговорю с тобой, — рыкнул Норман Дэниэльс, и Билл почувствовал, как темнокожая женщина в испуге вздрогнула и прижалась к нему, а его собственное сердце словно совершило противный прыжок из груди в глотку. Этот голос раздался не дальше чем в двадцати ярдах от них. Казалось, Норман совершал те неуклюжие телодвижения нарочно, позволяя им следить за ним, а потом, когда ему понадобилась тишина, он стал совершенно бесшумным. Но вот раздался крик: — Я поговорю с тобой по душам, блядюга!

Ладонь темнокожей женщины снова очутилась на губах Билла, призывая его к молчанию, но Билл не нуждался в призывах. Их глаза встретились, и он увидел, что темнокожая теперь не уверена, что Норман пойдет через храм.

На всю округу снова наползла тишина, создав ощущение тревоги. Даже Рози, казалось, выжидала.

Потом, уже чуть подальше, подал голос Норман.

— Ба-а, это ты, старый сукин сын, — сказал он. — Что ты тут делаешь?

Билл удивленно взглянул на темнокожую. Она легонько покачала головой, давая понять, что тоже не понимает. У него возникло ужасное ощущение: ему нестерпимо захотелось кашлять. Он стал задыхаться, у него першило в горле. Билл уткнул рот в сгиб локтя и попытался загнать кашель обратно в дыхательное горло, чувствуя на себе участливый взгляд женщины.

«Я не смогу долго сдерживаться, — подумал он. — Господи, Норман, почему ты не двигаешься? Раньше ты был таким быстрым!»

И словно в ответ на его мысль из-за храма послышалось:

— Норрр-муннн! Какая же ты гребаная ленивая кляча, Норрр-муннн!

— Сука! — рыкнул низкий голос. — Ах ты, сука! — Донесся звук ботинок или копыт, ступающих по крошащемуся камню. Мгновением спустя Билл услыхал эхо шагов и сообразил, что Норман уже внутри здания, которое темнокожая женщина называла храмом. Одновременно он почувствовал, что приступ кашля миновал, по крайней мере на время.