Хвала Господу, сам я не мог видеть этого. А Грегори мне стало даже жалко.

«Прекрати!»

Попятившись, он рухнул на пол и отполз в сторону, а потом остановился, опершись на локти.

Я вернул себе прежнее обличье. Итак, я сделал это, и он не смог мне помешать. Я действовал по своей воле. Я был горд собой и в то же время стыдился.

«Почему ты назвал ее агнцем? — поинтересовался я. — Почему ребе утверждает, что ты убил ее?»

Грегори вскочил на ноги, причем сделал это без малейшего усилия.

«Слушай меня внимательно, Азриэль, — сказал он, подходя ко мне. — Что бы ни случилось, запомни: этот мир принадлежит нам. Весь мир, Азриэль».

Я опешил.

«Весь мир, Грегори? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду?»

«Весь мир. Мир, как понимал его Александр, когда отправился в завоевательный поход. — Грегори говорил спокойно и терпеливо. — Что тебе известно, друг мой? Знакомы ли тебе имена Бонапарта, Петра Великого или Александра? Знаешь ли ты, кто такой Эхнатон или Константин? Кого ты вообще знаешь?»

«Всех, кого ты назвал, и еще многих, — ответил я. — Они были императорами, завоевателями. Добавь к ним Тамерлана, Скандербега[41] и, наконец, Гитлера. Гитлера, уничтожившего миллионы моих соплеменников».

«Наших соплеменников, — с улыбкой поправил Грегори. — Мы с тобой действительно принадлежим к одному народу. Я не сомневался».

«В каком смысле „не сомневался“? Тебе сказал об этом ребе. Он прочел свиток. А что значат эти завоеватели для тебя? Кто правит электрическим раем по имени Нью-Йорк? Ты служитель церкви — так говорил ребе. Но ты и купец. Твои капиталы во всех известных миру валютах неизмеримы. Как думаешь, Скандербег в своем замке на Балканах жил в такой же роскоши, как ты здесь? А Петр Великий привозил в Россию такие богатства, какими обладаешь ты? Нет, у них не было такой власти. Не могло быть. В те времена мир не опутывала электрическая паутина».

Грегори расхохотался, в его глазах сверкнули искорки удовольствия.

«В том-то и дело, что в современном мире при всех его чудесах никто не обладает такой властью, как они. Никто не сравнится силой с Александром, принесшим мудрость греческих философов в Азию. Никто не осмеливается убивать так, как делал это Петр Великий, без суда и следствия рубивший головы солдатам. Его руки были по локоть в крови».

«Ну, твое время отнюдь не худшее, — возразил я. — У вас есть вожди, вы умеете вести переговоры, богатые проявляют заботу о бедных, большинство людей по всему миру стремятся к добру и ненавидят зло».

«В мире полно безумия, — не согласился Грегори. — Подумай только! Безумия!»