Они сказали, это плевая работенка. Так и есть. Но вот что забавно — деньги-то платили совсем не плевые. Три штуки за три часа работы. Услышав, о какой сумме идет речь, Питер замолчал. А голос на том конце, визгливый, словно неисправные тормоза, добавил: «Мы были бы весьма признательны, если бы все было конфиденциально».

Питер знает: лучше ни о чем не спрашивать. Бабки ему пригодятся. Он ведь именно поэтому и занимается подработкой, иногда даже пашет по шестьдесят часов в неделю. В «Уолмарте» есть просто шикарные плазменные телевизоры. Он давно такой себе присматривает. Там картинка даже лучше, чем в жизни.

Но на душе у Питера все равно неспокойно. Ему в трейлер загружают заржавленный оранжевый контейнер, пропахший океаном. Питер машет из окна кабины погрузчикам, трогается с места, проезжает мимо полицейских машин, которые всегда стоят возле пункта охраны и выборочно проверяют грузы. А что, если он по уши вляпался в дерьмо? Судя по всему, груз легкий. Может, он бомбу везет, или шлюх, или десять упаковок «герыча». А вдруг его накроют? Тогда он окажется в полном дерьме.

Питер выключает приемник, чтобы подумать в тишине, и вдавливает педаль газа. Хорошо бы поскорее выполнить эту работенку и успеть домой к началу футбольного матча. Уже вечер, начало шестого, доки только что закрылись, матросы повалили в бары, хлещут пиво кувшинами, пьют виски. Солнце село. Ветер крепчает. Питер это чувствует: при сильных порывах грузовик чуть покачивает. Приходится постоянно подкручивать руль, даже рука заныла.

У него есть навигатор, но он еще раньше посмотрел адрес в Интернете. Пустая площадка где-то у черта на куличках, рядом со свалкой. Тот мужик по телефону предупредил, что она огорожена сетчатым забором, но ворота будут открыты. Так и есть — замок открыт, похожая на коготь щеколда болтается. Пространство площадью где-то четверть акра, засыпанное камешками; с одной стороны — свалка, с трех остальных — лес. На ограде кое-где висит мусор. За забором стоят несколько грузовиков и машин, между колес у них пробиваются сорняки. Питер проезжает по оставшимся еще с прошлого дождя лужам. Ну что же, здесь так здесь.

Он глушит мотор, вылезает из кабины и массирует кулаками поясницу. В позвоночнике будто засели скользкие шарики. Больно, и с каждым годом болит все сильнее, иногда утром с кровати не встать. На свалке гудит натриевый фонарь. Необычайно тепло, в такую погоду можно в футболке ходить, даже жарковато, пожалуй. Что-то там с давлением, куда-то что-то подуло не туда — то ли циклон, то ли антициклон, кто их разберет, но обычно добром это не кончается.