До чего же хочется есть. Профессор толком не знает, когда он ел в последний раз. Два дня назад или три? Когда он проглотил последнюю крупинку из своих припасов? Тело пожирает самое себя. Нил застегивает ремень на брюках и ремешок на часах на самые последние дырочки. Живот ввалился, над ним нависают ребра.

Но он здесь не один. Со стола таращится, будто живой, пузырек: Десаи буквально чувствует его присутствие. Он ненавидит этот пузырек. Именно из-за него профессор месяцами не вылезал из лаборатории. Именно из-за него он не засунул себе в рот пистолет и не спустил курок, когда содрогнулась земля и вспыхнуло небо, когда сработала сигнализация и он понял, что именно произошло. Именно из-за этого треклятого пузырька Десаи прячется здесь, под землей, и ждет — ждет непонятно чего. Из-за голода и одиночества мысли все больше путаются.

Всю жизнь его называли умным, но сейчас Нил чувствует себя дураком, тупицей, который не в состоянии со всем покончить. Исцеление Шридеви так долго было смыслом его жизни, он проводил месяцы напролет в лаборатории — ради нее, а не ради человечества или так называемого всеобщего блага, высокой политики. Или после смерти дочери он просто старается себя в этом убедить? Теперь Нил живет ради пузырька, ради вакцины.

Когда произошла трагедия, он смотрел телевизор. Все еще страдал из-за разницы во времени после возвращения из Республики. Его так утомили расспросы журналистов о покушении на Чейза Уильямса, что он хотел лишь одного — отключиться. Но по всем каналам показывали выборы: сколько ни щелкай пультом, везде одна и та же знакомая идиотская ухмылка, одни и те же речи. Этого дурака все-таки избрали.

Вроде бы хорошие новости для Нила как исследователя, но при этом он все равно чувствовал себя участником какого-то глупого магического ритуала, словно бы помог создать мираж, в который все так охотно поверили. «Американцы высказались, — распинались ведущие по телевизору. — Граждане США хотят перемен. Они выбрали безопасность. Чейз Уильямс — это безопасность и…»

И тут за окнами полыхнуло, словно проезжающий мимо грузовик внезапно включил дальний свет. Изображение на экране дернулось, замерло и пропало. Три лампочки зашипели и одновременно лопнули. Чашка с чаем соскользнула со стола и разбилась о кафельный пол.

Нил бросился во двор. Луна сделалась ярко-красной, будто внезапно появилось новое солнце. На севере в небе клубились тучи, а может, это был дым. Десаи торопливо вытащил телефон, чтобы позвонить жене или дочери. Но их уже не было. Они в момент взрыва находились в Вашингтоне. Как раз там, где только что вспыхнуло небо. Шридеви получила направление в реабилитационный центр, где ее должны были вылечить. Жена поехала с ней. И вот теперь Нил остался совершенно один.