— Это только начало, — говорит Пак, шевеля окровавленными губами.

Зачем Мириам взяли в плен? Вряд ли она вдруг понадобилась Сопротивлению. Да и не прогневила она их ничем. Так что все ее страдания целиком на совести одного-единственного человека — этого похотливого коротышки, который явно страдает комплексом неполноценности. Он постоянно разглагольствует о том, какая Мириам грязная и мерзкая. У него на нее даже не встает. Именно Мириам и ее гадкая племянница виноваты — да, виноваты — в том, что он весь в шрамах. Пак приносит ножницы, пули, ножи. И все эти инструменты опробует на ней.

— Не надейся, что я убью тебя. Это было бы слишком милосердным поступком, — говорит он. — Ты — мое домашнее животное и будешь жить еще долго.

Наклонившись к самому лицу пленницы, он внимательно вглядывается и ждет хоть какой-нибудь реакции.

— Я знаю, ты меня слышишь.

Это и так, и нет: одна половина Мириам оглохла и умерла. А вот другая, по-змеиному свернувшись в кольцо, внимательно слушает и ждет своего часа.

Чейз чувствует себя превосходно. Сто лет ему уже не было так хорошо. Как же долго он смотрел на себя со стороны, будто наблюдая за чужим человеком на экране телевизора: вон какой-то актер в ящике бубнит свою роль. Зато теперь Уильямс наконец-то пребывает в полном сознании, во всех смыслах этого слова. Видит все пятнышки на стене, ощущает приставший к подошве ботинка камешек, чует духи той женщины в дальнем конце коридора. Еще неделю назад живот его висел мягким мешком, а теперь подтянулся. На коже снова проступают вены. Буйвол велел ему побриться, утверждает, что бородачам якобы верят меньше: людям кажется, что им есть что скрывать. Но Уильямс упрямо отращивает бороду. Теперь президент не просиживает часами в кресле — он расхаживает по комнате, боксирует с невидимым противником, отжимается. Сидеть спокойно не в его характере.

На днях в западном крыле состоялась встреча с дамочкой, которая занимает пост министра сельского хозяйства. Чейз положил ноги на стол и смотрел на нее с сонным видом, какой обычно бывает после двух бутылок пива, выпитых на голодный желудок, а министр сидела напротив в своем голубом деловом костюме и блузке, сквозь которую просвечивал черный кружевной лифчик. От нее пахло медом.

— Почему повсюду обсуждаются лишь запасы нефти и урана? — спросила она. — Пора уже включить в повестку дня воду и продукты питания. Мы потеряли тысячи гектаров пахотной земли в Орегоне и Вашингтоне.

Уильямс крутил в пальцах большую авторучку. Эта красотка считала его полным идиотом и умудрялась смотреть на президента сверху вниз, даже сидя напротив. С интонациями воспитательницы детского сада для даунов она разъясняла ему экономические тонкости. В Китае проживает одна пятая всего населения планеты, но пахотной земли у них лишь семь процентов. Таким образом, страна не может обеспечивать зерном свое растущее население. Китайцы оказали финансовую помощь Банку Америки и Северо-Западному обществу взаимного страхования. А теперь с большим энтузиазмом закупают землю за границей. Уже приобрели тысячи гектаров в Африке и хотят то же самое проделать в США.