— Та женщина? Она назвала меня дураком. Своенравным рыцарем. Дон Кихотом. Заявила, что я считаю себя чересчур важной персоной. Мол, стоит кому-то на этом сыграть, и я охотно делаю что угодно, даже если при этом нужно броситься на мельницу с копьем. Так и сказала.

— А ты просто стоял и слушал, как тебя оскорбляют? — недоумевает Буйвол, сминая газету.

— Ну, честно говоря, мне это показалось весьма забавным. И я подумал: посмотрю-ка, чем она закончит свою речь.

— И?

Митинг проходил в главном офисе «Форд мотор компани». Теперь лимузин, сопровождаемый полицейскими машинами, выезжает из ворот, возле которых толпятся протестующие. В автомобиле отчетливо слышны их крики. Люди потрясают кулаками и разевают рты. Да и плакаты соответствующие: «Долой Уильямса!», «Новый президент погубит Америку!». На уличном фонаре болтается в петле его кукла в синем костюме.

Чейз чувствует, как где-то внутри шевелится старый добрый гнев. Как же хочется распахнуть дверь, сломать о колено эти глупые транспарантики, помочиться в разинутые рты смутьянов. Но президент лишь кладет руку на дверь и отвечает Августу:

— Напоследок она сказала, что я был бы сам себе хозяин, если бы не толстая пиявка, присосавшаяся к моему заду.

Машина миновала ворота и теперь едет по опустевшим улицам Дирборна. Серое небо напоминает цветом асфальт. Чейз отрывается от созерцания пейзажа за окном и оглядывается на Буйвола. Тот сощурил глаза и обиженно поджал побелевшие губы:

— Понятно.

И вся ярость Уильямса тут же испаряется, словно из водопровода спустили всю горячую воду. Слишком уж грустный у Буйвола вид. Старый друг. И вполне возможно, единственный.

— Прости.

Всю эту неделю он с трудом сдерживался: пульс постоянно учащается, его захлестывает адреналин. Вчера Чейз едва не ударил кулаком по звонящему телефону. Он чуть-чуть не сорвал с себя одежду и не выскочил в окно во время недавнего заседания. Едва не прижал к стенке в коридоре девушку-стажера в обтягивающей юбке. Теперь он переводит взгляд с запрещающего знака на углу на пятно на своих ботинках, потом на бьющуюся о стекло муху, на карий глаз Буйвола. Август внимательно вглядывается в него.

С того самого момента, когда люпекс очутился в унитазе, на душе у Уильямса неспокойно. Ему кажется, что его секрет написан большими буквами прямо у него на лбу. Это ведь почти предательство. Он может в любой момент сорваться, и тогда все узнают правду.

Чейз старается не смотреть в глаза Буйволу, спрятаться от его проницательного взгляда. Наклоняется к мини-холодильнику, достает оттуда банку колы, открывает, слизывает пену и говорит: