— Сегодня мы убивали солдат. А завтра будем убивать волков. И я хочу, чтобы ты кое-что усвоил. Если ты нам помешаешь, я тебя завалю. — Тио последним взмахом ножа довершает деревянную улыбку и уходит, бросив напоследок через плечо: — Имей в виду, я буду за тобой следить.

Патрик и Клэр какое-то время молча смотрят на сочащееся смолой лицо.

— Костер гаснет, — наконец говорит Гэмбл.

Он отходит в сторону, набирает веток и бросает их в угасающее пламя. В воздух взвивается сноп искр. Трещит дерево.

И тогда Патрик начинает рассказывать. Про войну. Он говорит о ней так, будто это живое существо с железными челюстями, провонявшим серой дыханием и вырастающей из паха саблей. Он рассказывает Клэр про ледяное хрустальное небо Республики. Про бесконечное снежное покрывало. Про то, как долго искал отца. Про обреченный отряд ликанов. Про то, как он сам боится повторить их судьбу. Патрик просит у Клэр прощения. Говорит, что все понимает: она, вполне возможно, его ненавидит. Но ему так хочется верить, что где-то там существует другая вселенная и в этой вселенной ничего такого не случилось, там ни о чем не надо печалиться, можно лежать себе на пляже, натирать друг друга кремом для загара и пить пина-коладу из кокосовых орехов.

Лицо девушки смягчается, она с улыбкой смотрит в небо. Патрик уверен: Клэр сейчас видит то же, что видит и он сам, — другую жизнь где-то далеко отсюда, где текут чистые реки, цветут весенние сады, дети играют в мяч, а влюбленные парочки прогуливаются по парку, взявшись за руки; там люди спокойно идут в кино и заказывают себе попкорн и кока-колу. Там Клэр и Патрик могли бы быть вместе, могли бы не оглядываться на прошлое и смотреть лишь в будущее.

Ну вот, слава богу, лед растоплен. Наконец-то Патрик может обнять ее.

— Помнишь, я как-то писал тебе про электричество?

— Я по-прежнему мало что в нем понимаю.

— Я тоже. Но я сейчас его чувствую.

Глава 66

Глава 66

Трещины и подтеки на потолке складываются в узор. Призрак в черном плаще с капюшоном. Мириам пытается не смотреть туда или составить из трещин другую картинку — например, выныривающую из темного пруда рыбу. Но ничего не выходит. Призрак на прежнем месте, ждет ее. Ждет, чтобы она сдалась. Тогда он летучей мышью спикирует с потолка, подхватит жертву и уволочет в пещеру глубоко под землей. Сделает из ее косточек ожерелье, из зубов — игральные кости, из легких — красную гармонь, а душу запечатает в медальон и повесит на шею демону.

Наступило утро. Это можно определить по розовому свету, льющемуся сквозь стеклоблоки. Наверное, где-то сейчас в чьих-то спальнях звенят будильники, люди вылезают из постелей, варят кофе, у них подгорают тосты. А для нее что день, что ночь — все едино. Ничего не происходит. Иногда ее кормят, иногда моют, иногда трахают, а иногда совсем никто не приходит. Никаких изменений.