— Прости меня. — С этими словами Мириам с хрустом, похожим на тот, какой бывает, когда откусывают яблоко, ломает своему тюремщику шею.

Патрик лежит на боку, обняв свернувшуюся калачиком Клэр. Он просыпается от громкого хлопка. Что это? Треснула ветка в костре? Но огонь уже давно прогорел, и хворост превратился в золу. В лесу темно, только сквозь ветки видно чуть порозовевшее небо. И снова этот звук. Выстрел.

Спросонья Патрик думает: все правильно, они же собирались напасть на рассвете. Как раз над ним ухмыляется вырезанное на стволе кедра лицо, и тут прямо между его раскосых глаз впивается пуля. Только тогда до юноши доходит, что напали на них самих.

Клэр выдергивает из кобуры на бедре огромный пистолет. Гэмбл тянется к своей собственной кобуре, но там пусто. Тогда он забирается на пригорок, отделяющий их костер от общей стоянки. Патрик еще не совсем проснулся, ему кажется, что его пистолет по-прежнему в рюкзаке. Выстрелы теперь не смолкают. Они почти заглушают крики мексиканцев. Пули поднимают на земле фонтанчики пыли, разносят в щепки кору деревьев, высекают искры из камней, сотрясают папоротники.

Тио выкрикивает приказы по-испански. Вон один из его людей привстал на колени за пнем и целится из винтовки. Другой лежит лицом прямо в золе, раскинув руки в стороны, на черепе сзади красной пастью ощерилась рана. Патрику удается подцепить его ружье. Прислонившись к дереву, он проверяет патроны, потом вглядывается в сумрачный лес, дожидается вспышки выстрела и, целясь туда, стреляет. Отбрасывает в сторону разряженное ружье. Непонятно, кто на них напал. Только когда над головой раздается рев вертолетных двигателей, Патрику впервые приходит в голову, что он, возможно, стреляет по своим.

Гэмбл находит свой рюкзак и забирает оружие у очередного мертвеца. На этот раз пистолет, «Ругер-22». Из такого хорошо стрелять только на близком расстоянии, ярдов с двадцати или тридцати. Но солдаты приближаются. Патрик хочет крикнуть им: «Прекратите огонь!» Он уже готов назвать свое звание и номер части, но тут его глаза встречаются с глазами Тио.

Мексиканец лежит за поваленным стволом, уперев в грудь приклад. Тио похлопывает по ружью и показывает на Патрика, словно бы говоря: «Этот выстрел предназначается тебе».

Но тут что-то стукается о ближайший ствол и тяжелой сосновой шишкой падает на землю. Из нее идет дым. Да это же шашка со слезоточивым газом. А вот и еще одна. Мексиканцы кричат и принимаются тереть глаза.

Прямо между пальцами Патрика, жужжа рассерженной осой, ударяет пуля. Он осматривает руку. Ничего, только покраснела обожженная кожа. Чуть-чуть не попала. Во второй раз ему уже так не повезет.