Они расположились в библиотеке, сообразно письменному распоряжению Мокаты.

— Что ты выиграешь? — окрысился Ричард. — Один день? Моката и так, вероятно, прибережет Флер до наступления ночи. А Мари-Лу права: звать полицию значит подписывать девочке смертный приговор.

Лежа с мокрым носовым платком на лбу, молодая женщина слушала эту оживленную и выразительную беседу.

— Ричард... — позвала она слабым голосом.

— Да, дорогая?

— Все вы по-своему правы. Но и так, и так это чудовищный риск.

Итон ласково провел рукой по волосам жены.

— Решеньице не из легких, правда. И, поскольку никто не может предложить ничего вразумительного, думаю...

Он умолк и стало ясно: Ричард лишь полагает, будто думает. На это уже явно не был способен ни единый из четверых.

— Рекс, ну скажи что-нибудь, — попросила Мари-Лу.

— А? — вскинулся ван Рин. — Мне, видишь ли, не по вкусу просто сидеть сложа руки. Хорошо было бы поохотиться на птичку по имени Моката. С шестизарядным кольтом. Но, коль скоро тварь способна подглядывать в зеркало, то не явится на место и в отместку угробит Флер...

— Не раньше полуночи, — возразил де Ришло. — До полуночи, во всяком случае, он станет беречь малышку как зеницу ока. Мокате нужен здоровый, полноценный ребенок.

Рекс помотал головой и уставился в открытое окно.

— Время и ангелы на нашей стороне, — молвил герцог негромким голосом. — Следует чуть-чуть выждать. Решение созреет само.

— Я оставил записку Малэну, подсунул под дверь спальни, рассеянно сказал Ричард. — Потревожить нас никто не осмелится.

— Что ж, — наигранно бодрым голосом отозвался де Ришло, — тогда вооружимся терпением.

— Давайте, схожу за подушками, — вызвался Саймон. — А то и Мари-Лу жестковато, и нам неудобно. Сюда уже можно приносить нестираное?

— Разумеется. Ричард, Саймон, Рекс, идите вместе. Волоките все подряд, соорудим временные постели.

Немного погодя трое приятелей возвратились, нагруженные целыми кипами подушек, одеял и ковриков.

Мари-Лу помогли устроиться поудобнее, но спать она, конечно же, не смогла. Равно как и остальные.