Светлый фон
– Мамка, что ты говоришь? Барыня красивая, а эта страшная…

Барыня?.. Значит, и барыня теперь есть.

Барыня?.. Значит, и барыня теперь есть.

Она уходила, не оборачиваясь, ей нужно было все обдумать.

Она уходила, не оборачиваясь, ей нужно было все обдумать.

Ночь выдалась темной, безлунной. Самое время для прогулки к дому, который она некогда считала своим. За высокими окнами горел свет, слышались веселые голоса гостей. Раньше в ее доме не было гостей, раньше граф любил уединение. Но все меняется, он тоже изменился.

Ночь выдалась темной, безлунной. Самое время для прогулки к дому, который она некогда считала своим. За высокими окнами горел свет, слышались веселые голоса гостей. Раньше в ее доме не было гостей, раньше граф любил уединение. Но все меняется, он тоже изменился.

За роялем сидела рыжеволосая женщина. Беспородное, но красивое простецкой красотой лицо, бесцветные глаза, широкий рот. Новая барыня…

За роялем сидела рыжеволосая женщина. Беспородное, но красивое простецкой красотой лицо, бесцветные глаза, широкий рот. Новая барыня…

Женщина играла и пела, голос у нее был сильный, красивый. С каждый вздохом высокая грудь вздымалась, приковывая взгляды мужчин. Граф сидел в глубоком кресле, глаза его были полуприкрыты, но Наталья знала – он ее видит, он наблюдает за ней. И, возможно, в полночь придет к колодцу, чтобы рассказать, какая жаркая, какая сладкая его новая жена. Наталья отпрянула от окна, раздирая руками наползающий от озера туман, бросилась прочь от дома. Той ночью она убила еще одного человека. Заманила к колодцу горького пьянчужку, утянула под воду. Ей должно было стать легче, но не стало…

Женщина играла и пела, голос у нее был сильный, красивый. С каждый вздохом высокая грудь вздымалась, приковывая взгляды мужчин. Граф сидел в глубоком кресле, глаза его были полуприкрыты, но Наталья знала – он ее видит, он наблюдает за ней. И, возможно, в полночь придет к колодцу, чтобы рассказать, какая жаркая, какая сладкая его новая жена. Наталья отпрянула от окна, раздирая руками наползающий от озера туман, бросилась прочь от дома. Той ночью она убила еще одного человека. Заманила к колодцу горького пьянчужку, утянула под воду. Ей должно было стать легче, но не стало…

 

Девочка кричала громко и отчаянно, повизгивала, как щенок, которого злой хозяин ради забавы пинает ногой. Нюрка, Малушина дочка, закрывала веснушчатое лицо руками, а новая хозяйка, эта рыжеволосая бестия, охаживала ее розгой. Била сильно, с оттяжкой, и ее широкий рот кривился в почти сладострастной улыбке. Один удар пришелся-таки Нюрке по лицу, на залитой слезами щеке тут же вспух багровый рубец, несчастная упала на колени, обхватила руками голову.