– Ты избранная. Бог избрал тебя, чтобы хранить в тайне самое страшное из его сокровищ. Ты наделена страшной миссией: хранить эту книгу проклятия. Ты избранная. Твое место здесь. Но какой страшный удел…

С того дня ее никто больше не бил по субботам, а когда ей исполнилось 15, то вместо замужества она стала членом совета старейшин. Тогда она на всю жизнь запомнила завет старейшины, изменивший всю ее жизнь: хранить книгу, не показывать ее никому, не позволять прикасаться руками, а перед смертью отдать кому-то из того мира, который так далеко от них, лучше бы – священнику вражеской церкви. Книга должна уйти из поселка – она несет в себе проклятие.

Прошло много лет – до тех пор, пока из священных источников она не узнала, какое именно – проклятие…

2013 год, Восточная Европа

2013 год, Восточная Европа

Он пришел в себя от боли в спине. Он лежал на спине, на чем-то твердом и жестком. Попытался раскрыть глаза. Под веки словно кто-то насыпал раскаленный песок.

В помещении был запах дыма – словно горело много свечей. Потом он действительно услышал их потрескивание. Он лежал на спине, на длинной деревянной скамье, и ноги его были вытянуты. Скамья находилась в круглой, достаточно большой комнате без окон, с земляными стенами. Он сел и огляделся. Вначале ему показалось, что круглая комната напоминает ему часовню. Потом он понял, что это было действительно так.

В глубине комнаты был алтарь с несколькими старинными иконами и деревянным крестом. В специальных подставках было множество зажженных свечей. Именно они распространяли приятный, разбудивший его запах ароматического дыма. Кроме свечей и лампад под иконами, в комнате не было другого освещения. Он находился в церкви, но церковь казалась какой-то странной… как будто часовня действительно была переносной, созданной быстро и в спешке. Внутри странной комнаты никого не было.

По инерции он быстро прощупал карман куртки: деревянный крест был на месте. Вынуть его он не успел. В глубине помещения отворилась дверь, и в комнату вошли семеро монахов – в белых рясах, с низко опущенными на глаза капюшонами. Он рассматривал их во все глаза. Но монахи, казалось, совершенно не замечали его присутствия. Они стали перед алтарем на колени и принялись молиться, что-то бубня вполголоса. Вскоре дверь скрипнула во второй раз, и в помещение вошел высокий старик в белой рясе, но без капюшона. Можно было разглядеть седые волосы и бороду, красивое печальное лицо. Старик подошел прямо к нему, остановился напротив скамьи и молитвенно сложил руки:

– Братья благодарят Господа за твое чудесное избавление, сын мой! – несмотря на эти слова, в тоне старика совсем не было дружелюбия, а глаза напоминали два острых осколка.