— Мне все равно, где ты побывал, глупый человечишко, и сегодня мне нужен вовсе не ты, — возразил вампир.

Но рыцарь, не слушая его, уже шел на противника, размахивая мечом.

Управляющий был уже немолод, однако силен и умел, но и аббат оказался непрост. Противники двигались по кругу, словно исполняя странный танец. То рыцарь шел в атаку, то пытался напасть аббат, не прибегая к помощи оружия — используя собственные когти и зубы. Но ни одному из них не удавалось пока одержать верх: вампир двигался слишком быстро, а доспехи сэра Саймона — кольчуга с высокой горловиной и к тому же низкий глухой шлем надежно защищали тело рыцаря.

— В рукояти моего меча частичка мощей святого Герасима Иорданского, так что тебе не одолеть меня, чудовище! — сказал управляющий, размахивая мечом и наступая на аббата.

— Как это по-человечески: огораживаться всякими амулетами! — кривил губы вампир, осторожно пытаясь зайти сэру Саймону за спину. — Где же тут рыцарское благородство: искать спасение в берцовой косточке давно покойного человека? Почему бы тебе не рассчитывать только на собственные силы?

— Потому что ты — создание тьмы и честный бой с тобой невозможен. Чудовищ нужно уничтожать! — Тяжелый меч пронесся совсем близко от головы вампира, но тот легко уклонился.

— Очень по-человечески! — рассмеялся он и одним прыжком вдруг оказался у сэра Саймона за спиной и, вцепившись в его плечи, попытался добраться до горла.

Рыцарь крутанулся и сбросил противника с себя, вновь пытаясь достать его мечом.

— Выбирайтесь отсюда! — крикнул сэр Саймон наблюдавшим за боем ребятам. — Я справлюсь с ним. Приведите сюда рыцарей, чтобы они своими глазами увидели, что за тварь мы изловили!

Маша в нерешительности взглянула на Эльвина.

— Идем, — сказал ей мальчик. — Сэр Саймон и вправду справится. Он бывалый воин.

Из люка, ведущего наружу, торчала веревка. Вот почему сэр Саймон спустился так ловко и быстро. Несмотря на то что у него действовала всего лишь одна рука, Эльвин влез по веревке первым и помог подняться наверх Маше. Однако когда он вытаскивал девушку и сделал слишком резкое движение, то не смог удержать стона. Видимо, боль в правой руке была едва переносимой, потому что Эльвин побледнел, а над губой выступили бисеринки пота.

— Что с тобой? — с беспокойством спросила Маша.

— Ничего страшного. До свадьбы заживет, — ответил он и покачнулся, едва удерживаясь на ногах.

Маша кинулась к нему, чтобы поддержать.

— Пойдем, все в порядке, — успокоил спутницу Эльвин, но все же позволил Маше подставить свое плечо.

Так они прошли половину пути. Каждый новый шаг давался Эльвину все с бо2льшим трудом.