— Аккуратней! Смотри, куда садишься! — предупреждала Ника, стараясь развеселить мужа. — Если краб откусит кое-что, домой можешь не приходить!

— Не откусит! Это же голубой краб! Для него кое-что — это святое! — успокоил Паша.

— Не болтай ерунды! — вмешалась обстоятельная Саша. — Эти крабы называются голубыми из-за цвета клешней!

— А как называются такие рачки? — Ника показала ракушку, из которой вылезли и смешно задвигались глаза-антенны…

Как тот рачок, теперь сама Ника спряталась в ракушку и даже не пыталась выглянуть из нее. Она лежала перед Денисом на больничной койке, безучастная ко всему окружающему. В этот раз даже датчик давления не отреагировал, когда мужа выставили из бокса и отправили домой.

Час шестьдесят шестой

Скучающий охранник с интересом наблюдал за странным мужчиной, который потерянно оглядывался, не понимая, где находится. Мысленно Денис был все еще в боксе у своей любимой. Он тупо глядел на черный асфальт, равномерно размеченный белыми полосками, и медленно соображал, куда попал. Наконец до него дошло, что он стоит посередине пустой парковки. Вдали, под тусклым фонарем, одиноко скучала их машина. Позади нее, на фоне ночного неба, светилась огнями всегда бодрствующая больница. Ему вдруг стало почему-то жаль этот позабытый-позаброшенный автомобиль, радиатор которого давно не улыбался, а глаза-фары грустно смотрели в землю. А ведь еще совсем недавно их новое приобретение так весело дразнило свою хозяйку сенсором, определявшим вес пассажира. Если пассажир весил, как ребенок, то автомобильный компьютер отключал подушку безопасности, о чем тут же извещал оранжевым огоньком на приборной доске.

— Так! Ты опять! — игриво сердилась Ника на машину, когда та подмигивала ей оранжевым огоньком. — Похоже, меня здесь за взрослую не считают! — жаловалась она мужу, и смешинки веселыми огоньками переливались в ее глазах.

Теперь пассажирское сиденье зияло холодной пустотой. Грустная улыбка отразилась в тонированном стекле машины. Так они и стояли друг против друга, два горьких одиночества в бесконечной ночи. А невдалеке, на пятом этаже, слабо светились окна реанимации, где лежала та, которая еще три дня назад объединяла их…

Неоновый свет фар выхватывал из темноты пустую дорогу. Больница стремительно удалялась в зеркале заднего вида, и так же стремительно приближалось непереносимое одиночество. Не спасли от него и собаки. Они не спали. Свет уличного фонаря выхватывал из черного окна их лисьи мордочки. Может, их разбудил шум машины, а может, несмотря на поздний час, они терпеливо караулили хозяев. Попрыгав и радостно полаяв, они необычно быстро притихли и уставились на дверь. Бася, недолго думая, вскочил на диван. Встав на задние лапы, он положил мордочку на спинку и снова стал всматриваться в темноту за окном.