— Кого выбираете вы, славные жители Раффа? Кричите и делайте ставки, ваш зверь, наш боец!

— Кобыла! Пусть затопчет черного!

— Лев, хотим льва!

Но одинокие крики утонули в сонме голосов, повторяющих снова и снова:

— Вепря! Вепря! Пусть сломает ему клыки!

— Свин! Он свиреп! Пусть порвут друг друга!

— Да-да-а-а! Кабан, кабан и черный демон!

— Лесной кабан! Я выбираю вепря!

— Вознеси молитву, старик, — великан встал и шагнул к маленькой калитке, нагнулся, проходя на арену.

— А сам?

— Демону нет богов.

Под новые крики он вышел на середину и, отбросив копье, вынул из ножен кинжал с белым в ярком свете лезвием. Загрохотала решетка, поднимаясь снова и, будто пущенный огромной рукой, вылетел из подставленной клетки коричнево-пегий огромный зверь, хрипя, присел на мощный зад, разглядывая противника маленькими глазками. А тот медленно шел вперед, все ближе, делая обманные движения и чуть отпрыгивая в сторону, когда вепрь вскакивал и поворачивал к нему острые клыки.

Беснуясь, кричали мужчины, ахали женщины, кто-то визжал, в ужасе глядя, как крутится на плитах черно-серый огромный клубок и капли крови разносятся веером, ударяясь о прутья частокола, и долетая до лиц зрителей в первых рядах.

«Как досидеть…»

Вытирая пот, Даориций проклял себя, как делал это не раз с тех пор, как началось их с Нубой путешествие по побережью, с одной ярмарки на другую. И в отличие от первых своих мысленных причитаний нынешнее проклятие было произнесено им совершенно серьезно. Спохватившись, что сам навлечет на себя беду, он поспешно забормотал моление Артемиде, чтоб уберегла его от своих глупых слов. И сразу же, комкая слова, стал просить ее о помощи бедному сильному Нубе, что становится демоном.

«Ты ему помоги, светлая охотница, не смотри, что он почти не человек… ох…»

На арене вепрь, разбежавшись, боднул великана в живот, но тот, выгнувшись, стремительно перелетел через горбатую спину, успевая чиркнуть ножом по ходящему ходуном крутому боку — неглубоко, чтоб пустить кровь и раздразнить толпу.

«Пока он еще человек, ты властна и можешь, светлая…»