— Уважаемый Даориций, — посреди гомона и мельтешения возникло перед глазами купца гладкое ухоженное лицо, юноша в коротком хитоне склонился, протягивая руку с табличкой.

Купец схватился за гладкий прямоугольник, радуясь, что можно отвлечься от боя.

— Моя высокая госпожа ждет милостивого ответа, — мальчик указал рукой и Даориций снова поклонился давешней толстухе в роскошном гиматии, наброшенном на круглые плечи.

Не видя, купец водил глазами по строчкам, выдавленным на воске. Наконец, украдкой глянув на арену, где Иму деловито разделывал хрипящего вепря, погружая руку с кинжалом в дергающийся живот и вытаскивая гирлянду кишок, тряс ею, а после швырял над кольями в толпу, Даориций сосредоточился, с облегчением и яростью понимая — бой окончен. И стал разбирать послание.

«Да будут милостивы к тебе боги ночи и дня, достойный купец. Пусть демон Иму примет приглашение моего дома, посетить ужин с гостями, что дает мой высокий муж. Ты получишь тридцать монет, чтоб купить ему новые одежды. Если он выживет в схватке».

— Госпожа Левкида просила вернуть.

— Что?

Мальчик вытащил табличку из пальцев купца.

— Вернуть послание. И чтоб ты передал на словах мне, да или нет.

Госпожа Левкида смотрела через головы из второго ряда и, улыбаясь, кивала. Горели пухлые щеки, сверкала шея, обвитая множеством золотых цепей.

— Передай госпоже Левкиде, что демон Иму решит сам.

— Разве он не раб тебе? — мальчик с гордостью оглядел свой новенький хитон, огладил тщательно уложенные складки.

— Нет, — хрипло ответил купец, — Иму свободный человек. Я спрошу его.

— Хорошо.

Мальчик пошел между зрителей, на ходу стирая строчки с воска.

«Свободный. И много ли счастья несет ему эта свобода…»

— Хорошо я бился, купец?

Иму сидел на скамье, разбросав длинные ноги и подставляя рабу руки, поблескивающие темной кровью. Над струей воды из кувшина вились мухи черными точками, падали и взлетали, садясь на довольное лицо великана. Тот тряс головой, улыбаясь и мухи, жужжа, поднимались в горячий, пропитанный запахами пота и крови воздух.

Даориций снова достал платок, поднес к носу, но передумал и, вытерев пот со лба, спрятал в широкий рукав. Встал так, чтоб его тень падала на лицо собеседника — пусть тот не щурит глаза.