Глава 38

Глава 38

Когда незнакомец, коротко поклонившись, ушел в темноту, Даориций проводил взглядом ровную спину и снова уставился в костерок, окруженный квадратными камнями. Пламя прыгало, поддеваемое легкими порывами ветерка. И втянув носом запах близкого моря, купец затосковал по своей Ноуше, что в дальнем порту ждет его, скрипя и покачиваясь. Как женщина, ждет, а он ездит из полиса в полис, пересчитывает деньги и, отдавая их местным купцам, меняет на аккуратные золотые слитки, складывает в кованый сундук. Хорошо, что Иму так силен, а еще хорошо, что грозная слава бежит впереди них по дорогам — никто из татей не осмелится отобрать золото или украсть его. Можно подобраться незаметно, если ты хороший вор, но нельзя избежать проклятий. Это славно, это позволяет не думать о сундуке беспрестанно. И ездить почти без охраны. Но беспокойства не стало меньше. Он старый дурак, распустил сопли, думая, как закружатся в танце любви двое молодых. Как станет он греться в лучах их счастья. Но счастье обходит стороной их маленькую компанию. Одно хорошо, такие вот посланцы, как этот ночной щеголь с холодным лицом, теперь уходили ни с чем. Иму перестал принимать приглашения скучающих матрон, разгоряченных кровавыми зрелищами и жаждущих испугаться — а ну как злобный демон вместо любви одарит смертью.

Низко гудя пролетел над плечом бестолковый жук и, упав в огонь, затрещал крыльями. Умер. А не летай не в свое время, да не по своим путям. Может, это знак? Беспокойство поселилось в сердце Даориция и надо бы разобраться в причинах. Он был купец. Пока не стал писать свои свитки. Они изменили его, и когда появился черный великан, купец попытался сделать то, что велят ему деньги, но в конце-концов сделал другое. И рад этому. Но тревога гложет и вокруг как-то не настает желанная гармония. А может он зря ее ждет и в этом мире всегда будет огонь для глупых, что летят не туда. — И колючка в удобном сапоге. И так — для всех? Думай, купец. То, что ты сейчас прикидываешь, это еще не настоящие мысли.

За костерком темнота мигнула и отступила, свет нарисовал легкие складки на алом покрывале, пробежал по черным рукам, сверкнув на серебряных цепочках. Маура села напротив, положила руки на согнутые колени. В больших глазах заплясали язычки пламени. Даориций неловко кашлянул. Не посмотрела на него, а села, будто собралась просидеть до утра. Верно, очень переживает, что сегодня ее черный муж принял приглашение. А что тут скажешь, и сказать нечего. Нечем утешить. Разве потрясти кошельком, что потяжелел вдвое после ночного визита. Решаясь, купец сказал бодрым голосом: