— Да? Он?..

— Он дал мне рыбу, папа Даори, смешную, каких продают на базарах, она была завернута в его повязку, в кусок старой тряпицы. Стеклянная, цветная рыба, толстая и веселая. Он попросил. Передать.

— Да?

Даориций будто раздвоился, слушая строгую черную женщину, бывшую девочку, она и под ним лежала, когда он проверял, на что годна, и сколько можно выручить за нее. И вот сидит и рассказывает ему о черном годое. Который и есть — Нуба. Который — Иму. Оказывается, пока монеты звенели, переходя из одной старой руки в другую, совсем рядом терпеливо сидел Нуба, привязанный к дереву. Спал, ожидая очередных вопросов. Так бывает? Но она говорит и, кажется, собирается сказать ему еще что-то важное.

— Он попросил меня забрать игрушку. Потому что он сидел, а я отправлялась в путь. Он не знал куда. Просто решил отпустить свою рыбу. Но сказал, если вдруг в большом мире я встречу ее, то чтоб отдала, потому что он обещал.

— Ее? Кого ее, дочка?

— Его любовь. Белую женщину с волосами, как степь и глазами, как мед. Ты помнишь ее, она танцевала на пиру, вместе со мной. Когда ты привез нас в полис и оставил там.

Даориций откинулся назад, нелепо взмахнув широкими рукавами, пытаясь ухватить опрокидывающийся мир. Маура обняла его за плечи, следя, чтоб не упал с каменного сиденья. Перед лицами заметались искры и клочки черного пепла.

— Я… да как же… подожди-ка. Значит… Когда он эту вазу… ах, я старый дурак!

— Ты не дурак, папа Даори.

— Не перечь! Я решил, что он смотрит на тебя. А он видел только степнячку, жену знатного эллина, видел ее танец и бился — за нее!

— Да. Но ты стал помогать. Ты ведь думал другое.

— Мне пора вернуться домой. Нянчить внуков и бросать зары в тени старых деревьев. Мой ум не годен ни на что.

— Я не закончила.

Даориций сел прямо и взялся руками за голову. Кивнул, смиряясь.

— Говори. Что там еще.

— Эта рыба. Когда мы плыли, я отдала ее египтянину. Потому что он был внимателен, слушал меня и кивал. И давал всякие советы. И я подумала, он мужчина. Его не заставят ложиться под того, кто купит, он умен и у него больше надежды найти эту женщину и говорить с ней. Я решила, что так рыба быстрее доплывет, куда нужно.

— Ах он хитрая ящерица. Верно, это и стало началом его богатой жизни, а? Выманил знак и использовал его. И пошел вверх, крутя бабами.

— Я не знаю, папа Даори. Но я узнала его сегодня, а он меня не видел. И от твоих глаз он схоронился. Но понял ли, что это и есть Нуба, хозяин стеклянной рыбы? Я слышала, как они говорили. Думаю, нет. Но что делать теперь нам всем? Не знаю. Только кажется мне, что моя давняя ошибка запутала наши судьбы. И я сижу тут и продолжаю ошибаться. Потому что Иму любит не меня. Мне жаль, папа Даори, но внуков тебе у нас не будет, думаю так.