— Красивая женщина. Живет одна, неужто никто не оберегал ее?

Мелетиос говорил, будто не слыша выпадов собеседника, и тот, наливаясь яростью, рявкнул:

— Оглох, штоль? Никого не было! И лошадь не отдам, пойдет в уплату за жилье. Сейчас свистну рабов, жалуйся потом судье, а я и скажу, что ты меня, мирного человека, ограбить пришел.

На двери колыхнулась штора, света в комнатке стало меньше. Нуба встал над Хетисом черной горой, уставил на вспотевшее лицо единственный глаз и медленно улыбнулся, перекашивая покрытое шрамами лицо.

Хозяин икнул, закашлялся. Зазвенела связка ключей, ударяясь о каменный пол. Тонким голосом поспешно сказал, проглатывая слова:

— А в стойле, л-лошад-ка там, ты бери, ув… важаемый. Вещички вот…

Прислоняясь к стене, закрыл глаза, обильно потея.

— Кто приходил к ней? — глубокий голос Нубы прижимал мужчину к стене и тот вдавливался, зажмуриваясь.

— К-канарии госпожи слуга. Каждый день почти. Я не смотрел, я…

Хетис заплакал, кривя рот и дергаясь. Забормотал быстро, стараясь угодить, приседая, чтоб хоть так быть подальше от страшного лица.

— Приказчик ее. Денег нес, комнату чтоб. А то жила там, где бедняки, в конюшне. Лошадку берите, скучает по госпоже своей, не кушаит. И вещи вот.

— Зачем приходил?

— Дык… Любовь у них…

Хетис снизу глянул в мрачное черное лицо и отвернулся, испуганный тем, как сверкнул яростью глаз. В голове суматошно прыгали обрывки мыслей, и главная была — не то сказал, не то!

Но великан отошел, опустив голову. Мелетиос встал, поправляя богатый плащ.

— Как приятно поговорить с вежливым человеком. Собери вещи княгини, хозяин. А мы на конюшню.

Когда Нуба вывел белую Цаплю, что волнуясь, ржала и вздергивала давно нечесаный хвост, Мелетиос принял из рук Хетиса мешок с вещами Хаидэ и пошел со двора следом за Нубой.

— Княгиня? — ошеломленно бормотал Хетис вслед, — княгиня…

Белая тонкая лошадь бежала по волнам прозрачного полотна, поднимая и опуская точеные ноги с щетками светло-серой шерсти. И Эргос, проводив ее взглядом, еще раз повернулся, на этот раз к большому дому, крикливо украшенному яркими фресками и расписными статуями.