Когда солнце скатилось за спину всадника, и тень побежала впереди коня, Нуба остановился, натягивая поводья. Не умолкая, скрипели сверчки, жаворонки быстро перебирали клювами бусинки песен, трепеща крыльями в чистом безоблачном небе. Ветер шевелил макушки трав на пологих холмах. А впереди черной разваленной кучей уже громоздились Паучьи горы.

— Ты верно приведешь меня, Брат? — Нуба похлопал коня по шее. И замер, чутко слушая. Ему вдруг показалось, края степи заворачиваются, охватывая место, где стояли кони. Травы тянулись вверх, в небо, чиркая колосьями по синеве. А с земли неясный шепот спросил что-то. Нуба наморщил лоб, силясь понять, жалея, что не спит, не смотрит сон, который можно растолковать, перебирая одно видение за другим. Но шепот остался неясным, лишь интонация, когда он повторился, говорила — сперва невнятно и низко, будто птица, летящая над землей, а потом, перед тем как смолкнуть — резко рванулась высь и исчезла, обгоняя жаворонков.

— Я с тобой, моя княжна, — вполголоса проговорил Нуба, обращая к далеким горам лицо. И повторил громче, бросая голос вперед, туда, куда направлялся — всегда с тобой, Хаидэ.

С тихим вздохом степь замерла и медленно вернулась на место, распластываясь к краям, где небо упиралось в землю синими плоскими лапами.

Нуба постоял еще немного. Но вокруг шумела обычная степная жизнь. И он двинулся дальше, поскакал, не переставая тревожно прислушиваться.

* * *

Три женщины стояли у высокой грубо узорчатой двери из потемневшего от времени дерева.

— Снаружи-то засов, сама сказала, — Тека тронула рукой железные петли.

Хаидэ, прижимая к груди сына, подошла ближе. Она и забыла, ведь тойры заперли их!

— Там Абит, — спокойно сказала Ахатта, — он открыл, я знаю.

— Ахи, — княгиня посмотрела на подругу с осторожной жалостью, — о чем ты?

— Ладно, — согласилась та, коротко улыбнувшись, — пусть по-старому, там Убог. Хаи, он ушел с Косом и, конечно, не бросил нас. Может быть, ждет за дверью.

Она уверенно положила руку на блестящее железо.

— Стой! — Хаидэ схватила ее руку, — подожди. Надо все решить.

Тека закивала, придвигаясь.

Хаидэ, собираясь с мыслями, посмотрела на нетерпеливое лицо Ахатты.

— Скажи, Ахи, ты любишь тойров?

— Люблю? — Ахатта от неожиданности рассмеялась.

— Любить их? Да если б не Тека, днями и ночами проклинала бы, считая дни в ожидании, когда последний тойр умрет!

Умелица отпустила Бычонка и уперла руки в бока, топнула ногой под широкой юбкой.