Но он вывернулся и подошел к самому краю.

— Я вождь тойров! Что пришли, а?

Тогда, как когда-то в далеком детстве, уже слыша сердцем, как натягивается тетива на десятке луков, она подбежала к тойру, облитая темнеющим, но еще ярким светом заката. Крикнула, опережая готовые полететь стрелы:

— Я, Хаидэ, вождь Зубов Дракона! Зачем пришли?

— О! — удивился черный всадник на широком сильном коне, поднял руку, останавливая стрелков, — аж два вождя? Не стрелять!

Всадники топтались на месте, разглядывая стоящих, и скалили красные зубы.

— Где ж твои, клыки, баба-вождь? Слыхал я, тебя выплюнули из племени, ровно ты гнилой зуб?

— Вранье слыхал. Мои воины скоро будут. Никто из вас не уйдет живым.

— У-у-у, гыгы, э-э-э, — разнеслось над всадниками.

Первый кивнул, и рассмеялся.

— Даже если и так. Успеем прострелить твою дурную башку. Или за тебя заплатят выкуп? А?

— Да. Очень хороший выкуп, воин. Хочешь, я спущусь и вы возьмете меня. А тойров оставите в покое.

— А то — что? — мужчина повернул коня к своим и кивнул, приглашая повеселиться.

— Напугала! Но я согласен. Спускайся. Я найду, что с тобой сделать.

— Врет, — мрачно сказал Нартуз, — тебя возьмут и нас перебьют.

— Знаю.

Хаидэ подошла к краю скалы и стала медленно спускаться по узкой крутой тропке. Сползала, цепляясь за ветки и стараясь быть на виду у тиритов. Думала, да что же они толкутся сверху. Пусть бы съехали к зарослям. Там тойры.

Но всадники благоразумно торчали на гребне, держа под прицелом луков склоны горы, на которых почти не было видно людей. Ползком женщины перебрались дальше, к повороту склона и залегли, прижимаясь к скалам, укрытые кустами и валунами.

Главный проследил, как она ползет от камня к камню и снова поднял голову. Но Нартуза уже не было видно, он благоразумно залег за камнем, как только Хаидэ отошла.

— Эй, бык! Слышал я, что вас выкурили из горы-мамаши?