Ну почему она не может сказать Густаву то, что ему так важно знать.

— Вот именно поэтому я не могу стоять в стороне и смотреть на происходящее. Ты сама сказала, что не хочешь прятаться.

Мину видит, что переубедить его не удастся.

— Обещай мне, по крайней мере, что не наденешь этот кулон, — говорит она.

Он удивленно смотрит на нее:

— Ладно, если это для тебя так принципиально…

Оба замолкают. Неожиданно для себя Мину понимает, что сидит очень близко к Густаву. Чувствует тепло его тела. Их руки лежат на покрывале совсем рядом, почти соприкасаются.

И вдруг безо всякого предупреждения Густав берет Мину за руку.

По телу Мину разливается хорошо знакомое чувство. Ладоням становится щекотно, а руки слабеют и не слушаются. Щеки Мину пылают, она боится поднять на Густава глаза. Наверно, ее рука кажется ему вялой, как липкая мертвая медуза. Но он ее не отпускает. Долго-долго. Она мечтает, чтобы это побыстрее закончилось. Она хочет, чтобы это никогда не заканчивалось.

Мину отнимает руку. Пытается разобраться в своих чувствах. Пугается своих мыслей. И отгоняет их.

— Мне надо домой, — говорит она.

— Извини, если я…

— Нет, — прерывает она его объяснения. — Это не так. То есть я не поэтому… Я просто… Просто мне надо идти.

66

66

Ида открывает глаза. Вспоминает про ссору с родителями и просыпается. Садится в кровати. Смотрит на часы. Еще нет и половины шестого.

Они довезли Вилле до Вестероса, где он едва успел на последний поезд в Стокгольм. Домой Ида вернулась ночью. В доме все спали. Никто к ней не вышел, не спросил, где она задержалась так поздно. Никто даже эсэмэски не послал, чтобы узнать, где она находится.

Ида идет в душ и долго стоит под водой, стараясь смыть ночные страхи. Она оглядывает свое тело, ищет в нем изменения, следы присутствия Анны-Карин, но ничего не находит.

Она возвращается в комнату. Открывает шкаф и долго стоит перед рядами полок с одеждой.

Тот выбор, который она привыкла делать раньше, теперь ее не устраивал. Возможно, потому, что вся ее жизнь теперь стала иной.