Что надевает человек, идя туда, где его все ненавидят? Анна-Карин на ее месте напялила бы какую-нибудь бесформенную тряпку, чтобы не бросаться в глаза. Линнея надела бы что-нибудь несусветное, чтобы все тыкали в нее пальцем.

А что выбрать Иде?

Ей кажется, что тело опять стало чужим. Что она не настоящая Ида, а актриса, которая играет эту роль. Она проводит рукой по рядам аккуратно сложенных свитеров, платьев, развешанных на плечики. Полный набор маскарадных костюмов для роли Иды.

После получасовой примерки она наконец принимает решение. Светло-синий джемпер с V-образным вырезом и джинсы. Сделав тщательный макияж, Ида смотрит на себя в зеркало. Серебряное сердечко блестит в свете люстры. Его поверхность стала шероховатой и тусклой. Мама подарила его Иде в первом классе. С тех пор она носит его не снимая. Сердечко стало ее частью, и порой она даже забывает про него.

Ида трогает сердечко. Надо поговорить с мамой. Чтобы мама ее поняла.

Семья сидит на кухне и завтракает. Что-то не так, но Ида не сразу понимает что. Четыре человека, четыре стула. Стул, на котором обычно сидит Ида, стоит у стены.

Обида опять просыпается в ней. Она берет стул, ставит его к столу. Приборов ей тоже не положили. Она идет к полке, достает тарелку, чашку для чая.

— Доброе утро, — говорит она.

Никто не отвечает. Никто не смотрит на нее. Будто она стала невидимой. А вдруг магия Ванессы оказалась заразной и передалась ей?

Но тут она замечает, что Расмус исподтишка косится на нее и хихикает.

— Ну что, сегодня будем праздновать весну? — спрашивает папа у Лотты и Расмуса.

Оба усердно кивают.

— Обожаю день весеннего равноденствия, — говорит Лотта. — Потом дни становятся длиннее, чем ночи.

— Точно, — говорит папа, взъерошивая ей волосы. — И это очень приятный повод для праздника, правда?

— Извините, что я пришла домой поздно, мне пришлось… — начала Ида.

— Вчера я проходила мимо офиса «Позитивного Энгельсфорса». Они очень красиво все украсили, — говорит мама, не глядя на Иду.

— Можешь дать мне масло? — просит Лотта.