– Страшно оставить. Страшно потерять.

– А Камила? Она тоже этого боялась?

– Она пыталась все исправить. Когда я нашла ее, она сказала, что у нее есть план. Она хотела найти Бадди Хоскинса и заставить его вылечить ее ребенка.

– Но вместо этого она убила себя и своего ребенка.

– Думаю, у нее просто не выдержали нервы.

– А ты?

– Я настырная, – Сэнди попыталась улыбнуться, но не смогла.

Из комнаты вышла Бонни и сказала, что хочет есть. Девочке было три, но держалась она как взрослая.

Снова зазвонил телефон. Донован снял трубку. Марла сказала, что приедет через час и заберет свои вещи.

– Хорошо, – сказал Донован.

Ночью он позвал Сэнди в свою комнату, убедился, что Бонни спит, и продолжил разговор о Камиле Синдхарт.

– Может быть, она просто сошла с ума?

– У нее был такой же ребенок, как и у меня, Стэнли. Если бы я не жила с Бонни и не знала, каково это, то возможно, тоже решила бы, что Камила спятила, но… – Сэнди тряхнула головой. – Ты же сам видел Бонни. Это не ребенок. Она не играет в детские игры, не изучает мир, не делает глупостей. Она взрослый человек, который просто ждет момента, когда его новая физическая оболочка вырастет. Разве ты не согласен?

– Я не знаю.

– Дети себя так не ведут! – Сэнди невольно поежилась. – Ты знаешь, что она умеет считать? Не знаю, насколько хорошо, но умеет. И читать, думаю, она тоже умеет. Как-то раз, около полугода назад, не помню уже, где я работала, но мне пришлось задержаться на всю ночь, так Бонни сама приготовила себе ужин. Настоящий ужин, Стэнли! Представляешь? А ведь ей тогда не было и трех лет.

– И ты думаешь, что Хоскинс действительно может помочь?

– Не знаю, но другого плана у меня нет. Камила сказала, что доктор Локвуд знает, где его искать. Ты ведь помнишь доктора Локвуда?

– Помню ли я доктора Локвуда?! – Донован нервно улыбнулся. – Боюсь, за последние дни я вспомнил столько, что у меня голова идет кругом. – Он замолчал, боясь, что если продолжит, то обидит Сэнди.

– Жалеешь, что я приехала?

– Боюсь, без тебя было бы еще хуже, – Донован снова улыбнулся. – А воспоминания… Знаешь, Цицерон как-то говорил: я помню то, что не хочу помнить, и не могу забыть то, что хочу забыть. Считай, что со мной нечто подобное.