Васька растерянно оглянулся, соображая, чем бы таким ударить по флагштоку, чтобы трос вернулся в блок, но не придумал ничего умнее, чем подпрыгнуть и ухватиться за тонкий шест. Руки заскользили вниз, ноги безуспешно искали точку опоры. Пару раз дернувшись, он скатился на землю.

– Васенька, миленький! – запричитала над ним Лена. – Еще чуть-чуть.

Он подпрыгнул снова, стараясь взяться как можно выше. Под руку попал колючий трос. Васька перехватил руку поудобнее и опять сорвался.

– Подожди, – рядом оказался Щукин.

Он легко оттолкнулся от земли и стремительно, еле касаясь шеста, стал забираться наверх.

Васька затаил дыхание. Только бы он долез, только бы достал до флага…

– Его нужно не сорвать, а опустить, – прошептала Лена.

Точно! Флаг нужно спустить. Сорванный флаг спущенным не считается.

– Серега! – закричал Глебов. Но приятель его не слышал.

Рядом ухнуло. Васька покосился на появившийся около него белый постамент. Статуя, вытянувшись во весь рост, пыталась достать до поднимающегося Сереги. Но он залез так высоко, что даже ее роста не хватало, чтобы дотянуться.

От злости она ударила по флагштоку. Шест закачался.

– Осторожней! – вырвался крик из Васькиной груди.

Щукин держался на одних руках. Глебов зажмурился, досчитал до пяти и вновь открыл глаза. Серега обхватил флагшток коленями и снова карабкался вверх.

До флага ему оставалось всего ничего, когда барабанщица обняла шест и начала раскачивать его.

– Он разобьется! – чуть не рыдала Лена.

– Прекрати! – Глебов стукнул кулаком по постаменту. Было больно, но статуя ничего не заметила, только еще резче потянула шест на себя.

Серега стал медленно сползать.

– Не смей! – Васька с разбегу налетел на барабанщицу. С тем же успехом он мог наскакивать на стену. Плечо пронзила жуткая боль.

– Не трогай его! – Лена встала перед барабанщицей во весь свой невысокий рост. – Посмотри на меня! Слышишь? Ты! Посмотри!

Статуя, не глядя, повела рукой, и Лену отбросило как пушинку.