— Заткнись! — прозвучал ответ.

— Что такое?

— Неприятности.

Кэрис прижала руки к груди, ощутив некое давление. Она чувствовала, как что-то ее окружило, но не могла понять, что это. Пустая дорога мгновенно исчезла, и теперь она ощущала себя лежащей внизу, во мраке. Здесь было теплее, чем на дороге, но тепло было неприятным. Пахло гнилью. Она несколько раз сплюнула, чтобы избавиться от неприятного привкуса. Где она, бога ради?!

Она услыхала приближающийся стук копыт. Звук был приглушен, но он заставил ее — вернее, того человека, в котором она находилась, — сильно встревожиться. Справа кто-то застонал.

— Ш-ш, — зашипела она.

Разве тот, кто стонет, не слышит приближающихся лошадей? Значит, их обнаружили. Кэрис была уверена: это окажется роковым.

— Что случилось? — спросил Марти.

Она не осмелилась открыть рот: лошади подошли слишком близко. Она беззвучно повторяла молитву. Всадники разговаривали; это солдаты, решила Кэрис. Они спорили, кому браться за некое неприятное дело. Может быть, взмолилась она, они прекратят поиски! Спор закончился, и солдаты, ворча и кляня судьбу, разделились на группы для работы. Кэрис услышала, как переворачивают мешки и сбрасывают их на землю. Дюжина, две дюжины. Свет просочился туда, где она лежала, едва дыша. Мешки над ней сдвинули, еще больше света упало на нее. Кэрис открыла глаза и наконец узнала, какое сержант выбрал себе убежище.

— Боже всемогущий, — проговорила она.

Ее окружали не мешки, а тела. Мамолиан спрятался в холме трупов. От тепла их гниения она и вспотела.

Теперь холмик разобрали всадники; они прокалывали штыком каждое тело, оттащив его в сторону, чтобы отличить живых от мертвых. На тех, что еще дышали, указывали офицеру. Тот решал вопрос очень просто: живых убивали. Прежде чем штык дотянулся до него, сержант выкатился и встал перед солдатами.

— Я сдаюсь, — сказал он.

Тем не менее его ткнули штыком в плечо. Он закричал. Кэрис тоже.

Марти протянул руку, чтобы коснуться ее: лицо девушки исказилось от боли. Но потом подумал, что в такой опасный миг лучше не вмешиваться, это может принести больше вреда, чем пользы.

— Ну-ну, — сказал офицер, сидевший верхом. — Ты не очень похож на мертвеца.

— Я тренировался, — ответил Мамолиан.

Эта острота стоила ему еще одного тычка. По мнению солдат, сержанту повезло, что его до сих пор не распотрошили. К такой забаве они готовы всегда.

— Ты не умрешь сейчас, — сказал офицер, похлопывая по шее своего коня. Соседство с гниющими трупами давалось породистому скакуну нелегко. — Нам нужно задать тебе несколько вопросов. А уж потом ты займешь место в преисподней.