— Да, так оно и было. Там были ваши люди из Москвы, вы, наверное, знаете. И небольшая группа захвата.

— Ну, ладно! — я встаю. — Тогда, значит, я тут начну потихоньку входить в курс дела.

— Да — отвечает мне дежурный, протягивая еще один листик — тут, смотрите — контакты по этому делу, телефоны свидетелей и так далее. Дело давнее, так что если какие-то из телефонов устарели — позвоните по этому номеру — мне показывают номер внизу — там дежурный, и, назвав кодовое слово, сделаете запрос, там все зафиксируют и вам дадут информацию.

— Спасибо! — мы с дежурным пожимаем друг другу руки и я ухожу.

* * *

Едва же выйдя из здания Комитета на проспекте Ленина, я перезваниваю Сартакову — доложиться:

— Я думаю, что вы, Александр Сергеевич, были абсолютно правы — говорю я — начинать нужно с того места, где Пашкевича видели последний раз!

— Ну так! О чем же я тебе говорил? Там есть только одна загвоздка. Так вот, вполне возможно у тебя получится за что-то зацепиться, если ты свяжешься с полицией на месте.

— На месте — это там где его дачка?

— Да, именно там! Там какое-то у них странное место, так что полиция, не зная, что за Пашкевичем КГБ охотится, занималась его поисками на месте, по заявлению его матери.

— Понятно.

— Туда тоже сходи, к этим полицейским. Понятное дело, что через четыре года там уже никто ничего не помнит, но материалы-то у них какие-нибудь по этому делу да остались!

— Да-да, я понял, хорошо!

* * *

Из бумаг, в которых были обозначены контакты Пашкевича я извлек сотовый телефон его мамы и позвонил, не мало удивившись, что она мне ответила:

— Да, я вас слушаю — спросил меня довольно бодрый женский голос на «другом конце провода».

— Добрый день! Это Евгения Петровна Пашкевич?

— Да-да, она самая!

— Еще раз здравствуйте. Меня зовут Андрей Земсков, я прибыл буквально несколько часов назад из Москвы по поводу вашего сына, Дмитрия.