Комар по одному вынимал листки из чемодана, рассматривал и собирал в стопку.

— А я понимаю, — вдруг вмешался он. — Ты не знал этого парня. Зато этот парень знал тебя.

Он сел на кровать рядом Корби и развернул раскрашенные карандашом тетрадные листки.

— Точка зрения, — пояснил он. — Присмотрись к точке зрения.

— Чьей? — не понял Ник.

— Художника, — ответил Комар. — Взгляд всегда сверху. Крупных планов почти нет.

Он сунул половину листков в руки Корби, другую половину Нику. Корби начал перебирать рисунки.

— Он смотрел из окон, — догадался он. — Из окон той частной школы.

— Верно, — кивнул Комар. — Эврика. Тогда он еще не так хорошо рисовал, и то, что он рисовал, больше зависело от параметров изначальной сцены.

— О какой школе речь? — спросил подошедший к ним Ара.

— О колледже, который был прямо рядом с моим домом, — объяснил Корби.

— И мы мимо него ходили в школу, — добавил Комар.

Корби посмотрел на Токомина. Тот стоял в центре комнаты и странным, завороженным взглядом скользил по вещам своего сына.

— Где Андрей учился четыре года назад? — спросил Корби.

Тот ответил не сразу.

— Когда они вернулись из Англии, я оплатил ему частную школу, — наконец, проговорил он. — Только Рита почему-то забрала его оттуда.

— Где была эта школа? — поинтересовался Комар.

Токомин назвал улицу. Корби и Комар переглянулись.

— Это она, — сказал Комар.

Корби посмотрел в чемодан и ощутил, как кровь отливает от его лица. Под карандашными рисунками лежала книга. Она была самодельной, с клееным вручную матерчатым переплетом, с обложкой из толстого картона, на которой был изображен город.