Казалось, он должен радоваться — теперь его врагов не трое, а только двое. Но при виде изувеченного трупа он испытывал только ужас. Чудовище не проигрывало. Оно просто списывало тех, кто был ему больше не нужен. Корби боялся, что мертвый убийца заговорит, скажет какую-нибудь жуткую гадость вроде: «ты отстрелил мне яйца, а они доделали все остальное». Он отошел от огня, его трясло. Он опустился на колени, прямо на пыльный асфальт дороги и поставил фонарь перед собой.

— Ник, Ара, — позвал он, — где вы?

— Мы снова в Москве, — ответил Ник, — только что переехали МКАД.

— Как ты? — спросил Ара.

— Похитители Андрея совсем сошли с ума, — сказал Корби. — Они убили одного из своих. Привязали его к указателю, о котором ты говорил, изрезали лицо, а вокруг зажгли огненное кольцо.

Он почувствовал ответные мысли друзей.

— Это бы угрожало и нам, — сказал Ник.

— Да, — подтвердил Корби.

— Куда ты дальше пойдешь? — спросил Ара.

— Не знаю, — ответил Корби. — Наверное, туда, куда меньше всего хочется.

«Простите меня, — подумал он, — я пока помолчу». Голоса и мысли друзей затихли вдали.

Корби провел рукой по поверхности дороги. В свете фонаря пыльный афсальт серебрился, как лунная пустыня. Ветер принес одинокий осенний лист. Он промелькнул в темноте и прибился к колену подростка. Корби поднял его. Он был влажным и холодным. «Опять кленовый», — подумал Корби.

Он оглянулся на затухающее пожарище. Остатки пламени еще подсвечивали щит указателя, и можно было прочесть надписи. Корби понял, что лист принесло с той стороны, куда уходила дорога на Белую Запь. «Значит, мне туда», — догадался подросток. Он поднял фонарь, встал с дороги и пошел дальше.

* * *

Через двести метров он услышал, как звонит телефон.

Звук был дребезжащий, механический, будто у старого аппарата. Подросток медленно пошел ему навстречу. Телефон все звонил и звонил, терпеливо. «Неужели кто-то из убийц Андрея потерял мобильник?» — подумал Корби.

Но это был не мобильник. Корби пошарил лучом фонаря по асфальту и увидел старый желтый аппарат с круглым диском — такой же, как тот, что стоял на кухне в квартире его родителей четыре года назад. Оборванный провод телефона лежал в дорожной пыли.

Корби пришла в голову дикая мысль: «Это меня». Не в силах сопротивляться, он сел на корточки рядом с аппаратом и снял трубку.

— Алло, здравствуйте, — раздался на линии мальчишеский голос, — а Рябина можно?

— Кто это? — тихо спросил Корби.