Он посмотрел на Корби.

— В последнее время ты, кажется, думал, что очень мне должен. Но ты даже не представляешь, как я должен тебе. Прости меня, Корби. Ты, наверное, во многом винил себя. Но ты ни в чем не виноват. Это из-за меня твоя жизнь превратилась в ад.

Корби подумал, что запомнит этот взгляд Андрея навсегда.

— Я… — начал он, потом осекся. — Ты мой друг. Все еще никогда не было так хорошо, как сегодня. Мне не за что тебя прощать.

— У тебя уже есть замечательные друзья. И скоро твоя жизнь вернется.

— А я не знаю, действительно ли хочу этого, — с горечью ответил Корби. — Может быть, я хочу… другого. Уйти с тобой, — добавил он совсем тихо и несмело. — Туда, куда ты… собираешься.

— Ты и так уже там, — обезоруживающе улыбнулся Андрей. — Всегда был, всегда будешь. И я. Но и жизнь тоже важна. Не стоит бросать ее, если есть выбор. У меня его уже нет. Но ты не я.

Корби чуть подался вперед.

— А что там? — еле слышно спросил он.

— Ты помнишь наш первый разговор? — прошептал Андрей.

— Первый? — уточнил Корби. — Тот, в школе, на перемене?

— Да, — сказал Андрей. — Я пытался поговорить с тобой про твоего отца.

— Я не мог этого вынести, — с горечью ответил Корби.

— Ты должен знать… Он сегодня погиб, но до этого мы встречались. Там — не здесь. Там он познакомил меня с другим тобой.

— Где — там? — еле слышно спросил Корби.

— Я не знаю, Корби. — Андрей слабо улыбнулся. — Этих мест бесконечно много. Я иногда могу видеть их, уходить в них. Раньше… я думал о них, как о других мирах. Но это как…

— Как в книге или фильме, — предположил Корби.

— Я люблю книги и фильмы, — прошептал Андрей. — Я не боюсь говорить о том, что видел, чужими словами. Ведь все слова общие. Одни на всех. Слов мало, а то, о чем мы ими говорим — оно совершенно бесконечное. Все вещи. Здесь и там.

Корби, несмотря на окружающее их безумие, улыбнулся: настолько это напоминало прежнего Андрея: умного и при этом стеснительного, страдающего от своей неспособности передать другим что-то очень важное, что у него есть.

— Просто это не совсем верно, — шепотом продолжал Андрей. — Мир — размытое понятие. Ты понимаешь?