Смотрю на Ливию, которая сидит напротив. Она растрепана после секса. Волосы распущены, локонами падают на грудь. На обнаженное тело небрежно наброшен шелковый халат, который то и дело сползает с плеч, обнажая татуировки. На правом плече красная роза, на левом — змея, обвивающая ветку, демонстрирует свой язык. Их не было до того, как мы расстались. Ей не хотелось портить тело наколками. Что заставило ее передумать?

— Изнасиловал? Заклеймил? — не верит своим ушам Ливия, когда я рассказываю о том, что устроил мой брат. — Ты уверен, что речь об Америго Кальенте?

— Глаза — мои свидетели, — отвечаю я.

— То, что ты говоришь, никак не вяжется с тем, кого я знаю две тысячи лет, — с сомнением говорит Ливия. — Америго может быть безрассудным, импульсивным, даже жестоким. Но никогда — несправедливым или подлым.

— То есть, это тебя удивляет, а то, что он ввел мне лекарство от бессмертия — это в порядке вещей? — обалдеваю я.

— Мне понятна месть в его исполнении. Но не насилие над женщиной. Особенно, учитывая то, что случилось с его сестрами, которых он очень любил. Это не укладывается у меня в голове, — возбужденно говорит Ливия.

— Ты знала о том, что он собирается мстить, поэтому просила покинуть Лондон? — задаю вопрос, который давно не давал мне покоя.

— Нет, насчет мести я не была в курсе, Америго не посвящал меня в свои планы. Я бы скорее убила его, чем позволила причинить тебе вред, — задумчиво говорит Ливия. — Все изменилось после того, как Америго пересекся с Тео. Не знаю, о чем они говорили, но он стал нервным, агрессивным. На мои расспросы грубил и уходил в себя. Потом я узнала о его покушении на Арсена… Мы сильно повздорили, тогда он впервые заговорил о жажде справедливости и о том, что ты должен заплатить ему за все. Выглядел одержимым, а потом исчез.

— Тео умеет нести в мир тепло и свет. Наверняка, расковырял не до конца зажившую рану, накрутил его, унизил. И реакция ждать себя не заставила, — рассуждаю я.

— Если бы не Ви, я бы то сих пор ничего не знала, — с сожалением говорит Лив.

— Когда-нибудь все же отрежу язык этому парню. Он слишком болтлив.

— Да ладно, — миролюбиво откликается Ливия. — Благодаря ему, мы не нуждаемся в СМИ.

— Америго знает, что ты здесь?

— Нет, откуда? Я так и не смогла с ним поговорить, — моя женщина расстроена и не пытается этого скрыть. — Не знаю, что сделаю с этим засранцем, когда увижу. Никогда не прощу ему того, что он сделал с тобой и этой девочкой.

Лив отворачивается, спешно вытирает набежавшие слезы.

— Что между вами? — я спрашиваю то, на что, на самом деле, не хочу знать ответ.