— Правда никогда не бывает легкой, — откликаюсь я. — Тебе ведь тоже предстоит вспомнить это. Я не мучил тебя расспросами после твоего приезда, но сейчас я хочу знать, во что ты ввязалась и почему скрываешься. Кто такая Моника Фландерс? И почему Тео винит ее в покушении, хотя знает правду?

— У меня не было выбора… — подходя к шкафу и развешивая свои вещи, говорит Ливия. — Я не могла допустить, чтобы тебя и Америго разыскивали как преступников. Мне пришлось вколоть Тео сыворотку, которая позволила внушить ему мой сценарий событий.

— То есть, ты холоднокровно подставила ее? — злюсь я.

— А что ты еще ждал?! Что я буду сидеть сложа руки, глядя, как вы разрушаете свои жизни?! — возмущается Лив, упирая руки в бока.

— Ты обвинила невиновную.

— У Моники самой рыльце в пушку. Ты думаешь, она по большой любви крутила с Тео? — занимает оборонительную позицию Ливия.

— Это не имеет значения, она не покушалась на Тео. Это сделал Америго.

— Об этом знаем только мы. Остальной мир в панике разыскивает злодейку Фландерс.

— Лив, ты не должна была этого делать. Это неправильно.

— Не бывает неправильных решений, случаются лишь неудобные последствия, — возражает Лив. — Несмотря на лечение, Тео долго не протянет. Равно как и Барита. Они приговорены. Если с Америго сейчас что-то случится, эти жертвы будут напрасны.

— Ты что-то знаешь о его планах? Что задумал этот псих? — настораживаюсь я.

— У меня нет точной информации, — уклоняется от ответа Ливия. Она не доверяет мне. Что ж, сам виноват в этом.

— Ты с ним? На его стороне? — спрашиваю я, подходя к ней и заглядывая ей в глаза.

— Да. Я с ним. И со всеми теми, кого обрекли пройти через ад. И буду бороться за то, чтобы права этих несчастных восстановили. За справедливый суд, а не забвение и рабство. Потому что я знаю, что это такое, когда ты не принадлежишь себе, когда тебя используют как вещь, а потом оставляют гнить в тюрьме, — Ливия говорит горячо, со страстью. В ее глазах появляется блеск.

— Прости, мне жаль, что тебе пришлось пройти через это из-за меня.

— Это был мой выбор, — Лив гордо вскидывает голову. — Но не случись этого, я никогда бы не смогла понять, каково быть отверженным.

— И что мне теперь делать со всем этим?

— Ну, у тебя три возможных хода событий. Первый. Ты делаешь вид, что ничего не слышал, и живешь дальше, как ни в чем не бывало. Второй. Ты сдаешь меня с потрохами, как ты это сделал со своим братом. И третий. Ты присоединяешься к нам, и мы втроем устраиваем революцию. Помнится, когда мы работали вместе, у нас были блестящие результаты и прекрасные идеи. Может, возобновим практику? — в словах Ливии звучит воодушевление.