— Ты предлагаешь мне послать в бездну то, что я защищал несколько веков, — напоминаю я. — Законы, правила, устои… Чтобы я нарушил клятву не поднимать оружия на существ своего вида, помимо преступников?

— Когда старое начинает загнивать, оно должно быть уничтожено, — наклонив голову вбок, говорит Ливия. — Пришло время менять правила.

— Я тебя разочарую, но моя совесть никогда не позволит встать на строну отверженных и пойти против закона.

— Потому что ты боишься стать одним из них? — взгляд Ливии холоден и жесток.

— Нет, потому что это идет в разрез с тем, во что я верю.

— Что плохого в том, чтобы ввести срок давности за преступление? Чтобы у отверженности был определенный отрезок времени или же он был заменен на заключение, а не вечность скитания, рабство и черт знает, что… Это не делает лучше, это ломает окончательно! — горячо говорит Ливия и в ее глазах появляется огонек азарта. Я слушаю ее, но мне кажется, что это не ее слова, а моего брата. — Мы хотим…

— Мы? — машинально переспрашиваю я, и Ливия отворачивается.

— Я имела в виду нашу организацию.

— А мне кажется, ты имела ввиду себя и Америго. У вас — общая борьба, цели, понимание. Что привело тебя ко мне? Ностальгия? — завожусь я.

— Ты все переворачиваешь с ног на голову! — пытается возразить Ливия, но я слишком взвинчен, чтобы думать.

— Все слишком очевидно. Ты защищаешь его, подставляешь ради него другого вампира, прониклась его идеями, даже на свои прежние принципы забила. Что это, если не любовь? — ревность буквально ослепляет меня. Воспаленное воображение рисует их в объятиях друг друга. Как целуются, строят планы. И от этого становится нестерпимо больно.

— Дурак, я защищала вас обоих! — срывается Ливия.

— Или же у тебя острая необходимость играть в благородство, которое никому не нужно! — слова сами срываются с губ прежде, чем я успеваю осознать всю их подлость. Реакция Ливии не заставляет себя ждать. Она награждает меня звонкой пощёчиной. Ее губы дрожат, в глазах плещется гнев.

— Убирайся! — распахивая дверь, требует Ливия — Сейчас же!

— Лив, послушай…

— У меня одно желание — убить тебя. Поэтому уходи, а то не сдержусь! — голос Лив звучит жестко, зло. Я глубоко ранил ее, задел за живое.

Выхожу в коридор, и дверь с грохотом захлопывается.

За окнами пробуждается рассвет. Сижу в гостиной с ноутбуком на коленях и собираю информацию о Рудольфе Вагнере. Помимо того, что он владеет клубом, парочкой домов в Европе, маг занимается благотворительностью: у него свой фонд, помогающий детям, больным лейкемией. Последним добрым делом в списке была закупка нового оборудования для детской больницы. А перед этим Вагнер спонсировал ремонт в одном из приютов. Что это: потребность казаться хорошим, заработать любовь публики или же искреннее желание помочь? Может ли последнее быть в душе человека, который убил мать своего ребенка? Ах, да, он же бессмертный дух, проживающий не одно тысячелетие. Как я мог забыть об этом? Для него все это — не больше, чем игра в куличики.