Медсестра, не обращая никакого внимания на наготу Андрея, протерла спиртом место для укола.

– Можно я сама? – шепотом спросила Наталья Сергеевна у Голышева.

– У вас есть опыт?

– Да, конечно. В деревне я многим уколы ставлю, если нужно. – Она взяла у медсестры шприц. – Что это за лекарство?

– Это хлорпротиксен, нейролептик. Средство, купирующее возбуждение и обладающее хорошим седативным эффектом. Сейчас для вашего сына нет ничего важнее отдыха. Когда он проснется, нужно будет оценить его состояние, и в зависимости от него определиться с последующим лечением.

Наталья Сергеевна довольно умело сделала укол, заслужив даже одобрительную улыбку молчаливой медсестры, и после ее ухода спросила Голышева:

– Но, если никаким грибом он не заражен, откуда могли взяться все эти ощущения? Как это возможно, чтобы нормальный, здоровый, веселый парень вдруг ни с того ни с сего, в одночасье, заболел… шизофренией?

– Не в одночасье, конечно, – вздохнул профессор. – Есть у меня теория на этот счет. Плод, так сказать, многолетних наблюдений. Крамола… Знаете что? Давайте вернемся в мой кабинет. Если вы никуда не торопитесь, я расскажу вам о ней за чашкой чая.

Наталья Сергеевна снова подошла к сыну, наклонилась, поцеловала его в затылок.

– Андрюшенька, родненький, выздоравливай, хороший мой, – прошептала она ему. Смахнула слезу, повернулась к Валентину Филипповичу: – Идемте.

– Видите ли, Наталья Сергеевна, – начал свой рассказ профессор Голышев, после того как собственноручно заварил ароматнейший зеленый чай и разлил его по чашкам, – ваш Андрей, как я уже сказал, не заражен спорами гриба мортемицеса. И самого такого гриба, конечно же, в природе не существует. Но тем не менее он очень точно описал в своем дневнике то, что с ним произошло. Вы, скорее всего, не знаете, но в современной психологии принято считать, что мозг человека – это субстрат для его высших психологических функций…

Женщина, только что пригубившая чай, услышав слово «субстрат», замерла и напряглась. От слов Валентина Филипповича буквально пахнуло ужасом – непонятным, но облаченным в научную форму и оттого еще более пугающим.

– Говоря простыми словами, высшие психологические функции – это мышление человека, его память, его воля, его чувства… То есть все, что определяет поведение и поступки. Или, если угодно, формирует программы, управляющие поведением и поступками. Надеюсь, я изъясняюсь не очень сложно?

Наталья Сергеевна слегка кивнула, думая не столько о словах профессора, сколько о странном огоньке, блеснувшем на мгновение в его глазах.