– Уйдите! – тоненько кричит какой-то молоденький офицер, взобравшись на крышу ларька. – Уйдите, что вы делаете! Ради Бога, прекратите! Вы же убиваете друг друга! Вы же себя убиваете!

К офицеру карабкается еще один – старше раза в два, усатый и крепкий, – и, метнувшись к самому краю крыши, сует руку в толпу.

А потом выдергивает руку вверх – и вместе с ней какую-то старуху.

На ее синеватом морщинистом теле болтается только измохраченная юбка, но старуха не видит своего позора. Она громко воет, растирая кровавые слезы, и целует своих спасителей.

А те, перебросив ее в руки солдат, вновь запускают руку в толпу – как ловцы человеков.

И обманутая Смерть недовольно гудит посеред людского гама.

* * *

Мишка бежит и бежит, не оглядываясь и не думая ни о чем. Проваливаясь и спотыкаясь, выбивая пятками чьи-то зубы, выдавливая чьи-то глаза, – он бежит вперед.

И чудится ему, что кто-то недовольно и зло гудит ему вслед.

И кто-то хватает его тоненькую руку, и поднимает наверх, к небу, и ставит на что-то твердое и горячее – каким горячим может быть только нагретое под лучами солнца, – и утирает его слезы и что-то шепчет, щекоча пушистыми усами.

И гудение оглушает Мишку.

Сенька протискивается среди ларьков, единым рывком швыряя свое гибкое тело в щель. За ним что-то хлюпает, кто-то кричит, воет, стонет и умирает, но слух его притупился, а сердце глухо к страданиям других.

Он падает на спину и заливисто хохочет, утробно рыдает и визгливо хрипит. Он жив! Жив! Он спасся! Он получил самый главный гостинец этого гуляния! Да и гуляния ли? Стояния! Этого огромного, великого стояния!

Вдруг на Сеньку сверху медленно, как в причудливом танце, летит какое-то тело – кажется, та самая прыщавая девка, которая чуть было не втянула его в драку. Ему мерещится, что она зевает – зевает протяжно, долго, бесконечно долго, – но это всего лишь полуоторванная нижняя челюсть болтается на лохмотьях кожи и ниточках мышц. Девка бешено вращает белыми, словно фарфоровыми, невидящими глазами, в которых клокочет безумие, и падает на Сеньку.

Прямо ему на грудь.

Угодив локтем в потайной карман из шейного платка.

Вдавив украденную у барышни брошку в мягкое горло – аккурат в ямку над ключицами, где кожа так тонка и так легко рвется.