– Он стал бояться за свою душу и поэтому разыграл свою гибель. Жрец сказал, что это было прозрением. Что Аллах попытался спасти его. Но я мало верю в Иисуса и в Аллаха! Меня тянет в этот город. Мне нужна его тайна. И я живу только тем днем, когда смогу приблизиться и коснуться ее. – Он усмехнулся. – И вас, Гедеон, мне послала сама судьба.

– И вас не смогут узнать?

– Я был почти на двадцать лет моложе, со жгучей бородой. Не думаю! – беззаботно ответил он. – Вам стоит только поверить, что наши предки – выходцы из Аль-Шабата. Мой дед – основатель братства, скажем, в Пакистане или Индии. Я – нынешний жрец ложи Каира на своей родине, а вы – мой первый приближенный из посвященных. Нынче мы – паломники, пришедшие в Аль-Шабат с одной только целью: просить мастера о разрешении присутствовать в ночь Откровения при главном действе – появлении ее величества!

Ночью, в гостинице, Давид проснулся от нестерпимой жары. И тут же прислушался – странный звук: точно кто-то, и не один, проходил по его комнате. Давид огляделся – никого. Он поднялся, включил свет, откупорил бутылку вина и сделал несколько глотков из горлышка.

И только потом оглянулся – в длинном зеркале было его отражение. Поставив бутылку, он подошел ближе. Давид стоял нагой – сильный, несущий опасность для любого, кто попытается встать у него на пути! И вновь он услышал шаги. Оглянулся – позади никого не было.

Но не в зеркале!

За спиной его двойника, в темном отражении, приближались чьи-то тени – фигуры людей. Они уже обретали черты, ясность. И вот, собравшись вместе, они стояли там и смотрели на него. Их было много. Боясь шелохнуться, Давид уже различал чужие лица фантомов, их одежды. Где-то качнулся серый плащ паломника, блеснул стальной панцирь рыцаря, расцвел белым цветком кружевной манжет, а вместе с ним явилась на эфесе шпаги рука, мизинец которой был украшен очень знакомым перстнем, кажется, оправленным в золото изумрудом. И все эти гости были пугающе неподвижны.

И каждый смотрел ему в глаза.

Капля пота, набухнув под бровью, попала Давиду в глаз. Он зажмурился, а когда открыл глаза, за спиной его двойника никого не было.

Видение исчезло.

5

5

В эту ночь луна была полной. Ночной небосвод усыпали звезды – такие яркие и близкие, что, казалось, протяни руку – и ухватишь целую горсть! Караван остановился в голой саване – редкие кустарники, уродливые деревья. Крик ночной птицы аукнулся эхом, и лошадь профессора Мелиариуса дрогнула, повела ноздрями, испуганно фыркнула.

– Аль-Шабат – город дьявола, господин Гедеон, – сказал профессор. Его седые бакенбарды, густые брови и редеющая шевелюра отливали серебром. – Из него не возвращаются те, кто болен стремлением овладеть его сердцем. Я с трудом верю в Бога и дьявола, господин Гедеон, но фанатики могут оказаться куда страшнее самых темных сил.