Он вернулся в город, когда солнце уже начинало садиться. Проспал до девяти вечера, а после ужина отправился бродить по городу. Прогулка в Жеррадон и короткий, но крепкий сон вылечили его. Никогда и ничему он не радовался так, как этому выздоровлению. Быстро, по-осеннему, смеркалось. Ноги сами понесли Давида в сторону Ночного бульвара. Последний день в этом городе ему вдруг захотелось провести весело, без оглядки – и уехать навсегда.

На середине пути Давид остановился… Перед ним был старинный дом – трехэтажный особняк с мансардой. На декоративном портике, над парадным, читался барельеф – голова леопарда. Он уже видел ее раньше! Хищный оскал и пустые глаза были обращены к каждому, кто проходил мимо этого дома. Давид хотел было подойти ближе, чтобы в сумерках повнимательнее рассмотреть голову зверя, а заодно попытаться вспомнить, где и при каких обстоятельствах мог видеть ее раньше. Но не успел. Двери парадного раскрылись и на пороге появился мужчина – высокий, в цилиндре, с длинными горизонтальными усами на вытянутом бледном лице.

Давид отпрянул – перед ним был Себастьян! В левой руке он держал трость с увесистым набалдашником. Давид пересек улицу, вышел на противоположный тротуар. Медленно шагая, он следил, как Себастьян, закрыв за собой дверь, спустился по ступеням и, остановившись у фонаря, вытащил из кармана часы… В эту минуту из-за угла, обжигая фарами улицу, над которой все плотнее сгущались сумерки, вырулил длинный серый автомобиль. Забрав Себастьяна, машина нетерпеливо фыркнула и рванула прочь от дома.

Давид обернулся – прямо на него катила пролетка…

Автомобиль остановился у цирка на Весенней площади. В сумерках ярко горели фонари. Выйдя из автомобиля, Себастьян скрылся за дверью служебного входа.

Подождав полминуты, Давид пошел следом. Когда-то он частенько захаживал сюда с Пулем – это был не Ночной бульвар, здешние красотки не брали с них денег!

Выйдя в проход, ведущий к арене, Давид сразу увидел того, кого искал. Себастьян, держа цилиндр в одной руке, в другой – трость, беседовал с директором цирка. Последнего, хоть и располневшего, почти что седого, Давид узнал сразу. Они беседовали, наблюдая, как рабочие сцены демонтируют прочную, футов в двадцать высотой, клетку, опоясывающую арену.

– Хороша конструкция! – сказал рядом с Давидом один рабочий другому. – Покрепче нашей будет, а?

– И повыше на пяток локтей! – согласился второй. – Я-то глазом измерил! Такую ни один зверь не возьмет – броня!

– Да и крепится легко, – добавил первый рабочий. – Завтра в антракте мы с ней за четверть часа управимся!