– О том я и говорю, – сказал Григорий Александрович. Он был готов к такой реакции, поэтому не разозлился. – Раевич не просто так ждет высочайшего визита. Во время представления он себя и покажет.

– Вы человек молодой и потому впечатлительный, – наставительно проговорил Скворцов. – Машина его – игрушка. Мало ли что почудится в темном подвале-то.

Григорий Александрович терпеливо вздохнул. Он особо и не рассчитывал, что ему поверят. И все же… надеялся. Видимо, зря.

– Надобно приставить людей к княжне Лиговской, – сказал он. – Охранять денно и нощно. Раевич прямо назвал ее следующей жертвой. Конечно, если только я буду свидетельствовать, он отопрется. Нужно, чтобы несколько человек выступили. Вулича придется разыскать и вернуть. Добиться от него признания. Он, вероятно, убил Асминцеву. Кажется, это его я видел утром после той ночи, когда нашли тело второй жертвы – поручика тошнило прямо среди улицы.

– Возвращался домой после черного дела, – понимающе кивнул Скворцов.

– Так что признание Вулича необходимо, – повторил Григорий Александрович. – И по поводу пари с Раевичем, и относительно убийства.

– Это надобно охранку подключать, – поморщился князь. – Они-то от любого добьются. Но сор из избы, как говорится…

– А если пострадают члены царской семьи во время пребывания в Пятигорске, вам конец, Михаил Семенович! – жестко сказал Григорий Александрович. – Решайте сами. Вы просили помочь – я помог.

Скворцов побарабанил пальцами по столу, пожевал губами.

– Еще это новое убийство, – пробормотал он, искоса взглянув на Печорина.

Тот мгновенно выпрямился.

– Какое еще убийство?!

– Да вот… ночью случилось.

– Кто?!

– Не волнуйтесь, не княжна Лиговская. Вообще не женщина. Мужчина. Адъютант мой, Захарка.

– Карский? – удивился Печорин.

– Он самый. Тоже скажете, задолжал Раевичу?

– Бит кнутом, а потом зарублен?

– Да-да, голубчик. Все так.

– Неужели в гроте? Его же охраняют, даже по ночам.