– Кореш должен знать, что по душе его корешу! – провозглашает Джо.

– Вот как, – боже, ну и вкус. – Что ты туда положил? – ляпаю я, совершенно не думая о том, что прозвучать это может несколько двусмысленно.

– Ничего такого, что тебе не понравилось бы, – разводит он руками.

– Ты же не в Амстердаме, Саймон! – подмигивает мне Уоррен. – Я слышал, там такая забористая дрянь иногда попадает в пироги, что откусишь кусочек – и тебя сразу куда-нибудь уносит.

– Что ж, спасибо за торт, Джо, и за все, что тот мне принесет! – скалюсь я. – Тогда следующий кусочек точно тебе.

– Предпочту отказаться от предложения, сделанного в таком духе.

– Тогда кто следующий? Кто-нибудь, кто поручится за его безвредность. Мы же не хотим думать, что Джо принес на праздник нечто сомнительное.

Не понимаю, почему я выбрал именно эти слова. Моя речь снова опасно балансирует на грани хаоса, словно ингредиенты торта действительно не столь надежны, как меня тут все заверяли. Мне кажется, моя реплика явно побеспокоила кого-то из гостей. Например, Кирка и Колина.

– В другой раз, – почти хором выдают Биб с Уорреном.

Николас просто пожимает плечами. Натали тоже не хочет отвечать, и я борюсь с мыслью, что она каким-то образом попала под влияние своего работодателя, отца Марка, когда вдруг вызывается сам Марк:

– Я хочу!

Есть у меня такое грустное подозрение, что это его подражание мне – даже если он не думает подражать, все сочтут именно так, – скорее создаст дополнительные проблемы, чем решит уже имеющиеся. Тем не менее я отрезаю ему кусочек, охватывающий середину клоунских губ. Поднимая его ко рту, он спрашивает:

– Ну хоть теперь Саймону можно открыть подарок?

Кажется, он намекает на что-то еще.

– Какой-то особый подарок? – уточняю я.

– Тот, что от мамочки и от ее друга.

Не приходится сомневаться, что его слова только усилили напряженность обстановки. Я, не глядя на Николаса, принимаю плоский прямо-угольный пакет, на котором почерком Натали выведено: «С днем рождения, с любовью».

– Этот?