– Пусть это будет твой год! – говорит отец.
– Желаю тебе наконец понять, как много тебе дано, – добавляет мать.
С каких это пор они стали прибегать к таким выспренним формулировкам? Звучит так, будто они читают с листа сценарий.
– Вы тоже… поймите… – кое-как выговариваю я.
– А мы уже поняли, – говорит отец.
– Поняли сразу, как только произвели тебя на свет, – говорит мать.
– Что ж, – выдавливаю я, – счастливого Нового года.
– И тебе счастья! – взвизгивает восторженно мать.
– Твоя леди и ее мальчик – они с тобой? – спрашивает отец.
– Мои родители, – поясняю я, передавая трубку Натали.
– У вас там еще не поздно? – спрашивает она. Скорее всего, в шутку – она ведь уже пожелала им всяческого счастья – но мне почему-то слышится раздражение в ее голосе. Когда трубка попадает в руки Марку, я чувствую его непокорность еще до того, как он открывает рот:
– С Новым годом, бабушка. С Новым годом, дедушка.
Биб делает большие глаза, вздымает брови. Я хотел было спросить у родителей, что же они такого сказали, чем так сильно позабавили Марка, но когда трубку передают мне, в ней уже одни гудки.
– Вот сейчас – и правда Новый год, – объявляет Биб.
В самом деле – я слышу бой часов, крики, фейерверки, чей ужасный грохот напоминает разрывы бомб.
– Это все в честь твоего дня рождения, Саймон, – говорит Марк.
– Не думаю, что мистер Лишенец такая важная персона, – возражает Николас.
И теперь я почти на все сто уверен, что не ослышался – именно так он меня и назвал. Блеск ножей вспыхивает в мозгу с новой силой. Кирк, похоже, опасается стать свидетелем некрасивой сцены, поэтому он отчаливает в сторону двери, прощаясь на ходу: