Словно к чему-то принюхиваясь, лейтенант виновато напомнил:

– Я так долго внедрялся туда…

– В том-то и дело. Ты так долго внедрялся не для того, чтобы в один прекрасный день всё провалить. – Надмирский, несмотря на лампасы, на высокий рост и солидный пост, в душе оставался человеком «гражданским», покладистым, поэтому вскоре остыл и ограничился устным выговором.

– И на том спасибо, – мрачновато сказал лейтенант. – Служу Отечеству.

– Служи, сынок. Служи. Только без самодеятельности. И без обиды. – Генерал подошёл к тому столику, где стояли чашки, фарфоровый заварник, и заговорил уже другим, не казенным тоном: – Ну, что? Чайку попьёшь? Как с этим Королём? Что-то прояснилось?

– Пока что глухо.

– Вот видишь. Делом надо заниматься, а не грабить людей по ночам. Время уходит, а мы на месте топчемся. Как плохие танцоры. А книги эти чёртовы миллионами уже разбегаются, как блохи, по стране. Их уже скоро с вертолета будут разбрасывать, эти проклятые боевики да триллеры. А мы всё чешемся.

– Нет, не чешемся, товарищ генерал. Я пришёл не с пустыми руками. – Молодой офицер зашуршал целлофановым пакетом. Достал две книги – творение издательского дома господина Бесцели. – Вот. Я всё-таки не зря гоп-стопом занимался. В дипломате были эти книги. Я передал их в лабораторию.

– Ну-ну. И что там?

– Точно пока сказать не могу. Но есть кое-какие соображения. Вариантов несколько.

– Короче, – поторопил генерал, – у меня через двадцать минут совещание.

– А у меня… – И опять Литагин дёрнул носом, будто принюхиваясь к чему-то, – через тридцать минут презентация романа.

– Деловые мы с тобой, товарищ лейтенант. – Надмирский усмехнулся, близоруко щуря сизые бровастые глаза. – Ну, так что там? В лабалатории.

Генерал был человеком грамотным и не косноязычным – в отличие от некоторых военных. И, тем не менее, это простое слово – «лаборатория» – постоянно почему-то соскальзывало с языка, превращаясь в дурацкую «лабалаторию». Генерал даже дома иногда тренировался, под сурдинку повторяя это вредное словцо. Оно становилось послушным – от зубов отскакивало после многократных повторений, но потом, в разговоре, опять получалась «лабалатория».

В глазах Литагина сверкнули и тут же погасли весёлые искры.

– Это сигнальный экземпляр, товарищ генерал.

– И о чём он сигналит? – Генерал двумя пальцами прищемил серебряный кустик брови, помял, пошуршал по привычке. – Внешне вроде нормальный опус.

– Внешне – да. А вот внутри – начинка.

Крупные, плохо гнущиеся пальцы генерала, страдающего подагрой, полистали объёмную книгу с эмблемой издательского дома.