Он любил рассказывать сказки детишкам, а иногда и взрослым сообщал такое, что было похоже на сказку.

2

В последнем своём путешествии Ацтека повстречал избушку на курьих ножках, проследил за нею и посчитал своим долгом предупредить кузнеца: нечистая сила скоро сюда притопает. Кузнецарь не то, чтоб не поверил – не захотел поверить, но изменился в лице.

Они вдвоём сидели рядом с кузницей – под навесом из пальмовых листьев.

– Весёлые гостинцы ты мне принёс, Ацтека! Неужели эти черти сюда придут? В такую даль идти – все куриные ноги оттопчешь. Да и зачем?

– А ты разве не знаешь? Не догадываешься? – Галактикон вздохнул. – Ты думаешь, они тебе простят?

– Не знаю. Столько лет уже прошло…

– Старая любовь не ржавеет, – печально сказал пилигрим. – А старая ненависть и подавно.

Кузнецарь призадумался.

– Просьба у меня к тебе, Ацтека.

– Говори. Ты же знаешь, я сделаю всё, что только в силах… Ты же меня, можно сказать, вытащил из могилы.

– Да брось ты…

– Ну, как это «брось»! Если бы не поезд-невидимка, так ходить бы мне впотьмах, мытариться до скончания веку! – Ацтека посмотрел на свои ноги, изуродованные кремнистыми путями. – Ну, так что за просьба?

– Ты забрал бы моих… – Кузнец рукою показал на хижину. – Ребятишек да жену. Уведи их отсюда.

– А ты? Будешь тут сидеть и ждать Армагеддона? Апокалипсиса? Или про что ты мне давеча так складно говорил?

– Нет, я только в порядок приведу оруженосца и тоже уйду.

– Какого оруженосца?

– Памятник. Я обещал увековечить старика. Ты ещё не видел? Завтра покажу. – Кузнецарь поднялся, рассерженно сверкая глазами. – Вот люди! Огурцу уже поставили памятник. Поставили чижику-пыжику, мать его! А в Лукоморске, в городе Святого Луки, знаешь, кому там памятник? Конь в пальто стоит на пьедестале! Что «ха-ха»? Я тебе серьёзно говорю… А Старику-Черновику, неутомимому литературному негру, великому труженику, помогавшему сеять разумное, доброе, вечное – Старику-Черновику до сих никто не удосужился… А я обещал ему… Завтра увидишь… Он теперь уже почти что как живой. Остаётся только окропить живой водой да прочитать молитву «Воскрешения».

Ацтека помолчал, не совсем понимая, что буровит кузнец.

– Ну, ладно. – Он вытер слезу рукавом. – Памятник – это дело твоё. Обещал, значит, надо поставить. А я тебе вот что хочу сказать. Помнишь, я рисовал тебе карту Подземного Мира?