Фальстаф сидел к нему вплотную во время всего этого сообщения, а затем, когда мальчик закончил, облизал его от щеки до носа.

– Отлично, ты понимаешь! Хорошо, давай посмотрим, нельзя ли сбросить с хвоста этих дрянных крабов, убравшись в гиперпространство, – прыгнем через полгалактики и оставим их в космической пыли. Так что нам делать сначала? Да, точно: надо поднять космическо-радиационные щиты, чтобы нас не прикончили все эти субатомные частички, которые мы пролетаем с жуткой скоростью. Они же нас пробьют!

Тоби включил лампочку у изголовья, ухватив за шнурок.

– Щиты поднять! – и опустил все занавески вокруг кровати. Внезапно кровать в алькове стала уединенной кабиной какого-то аппарата. Древнего или из будущего, путешествующего со скоростью портшеза, или быстрее света, через любую часть мира, или даже из него.

– Лейтенант Фальстаф, вы готовы? – спросил Тоби.

Прежде чем игра началась, ретривер соскочил с кровати и проскользнул через занавески, которые снова за ним запахнулись.

Тоби дернул за шнурок и раскрыл занавески.

– Да что там с тобой?

Пес был у двери на лестницу, нервно втягивал ноздрями воздух.

– Ты знаешь, дышать по-собачьи – это можно рассматривать как бунт.

Фальстаф оглянулся на него, затем продолжил изучать тот запах, который его так приворожил.

– Нас тут крабулоны хотят убить, а ты в собаку играешь! – Тоби слез с кровати и подошел к ретриверу у двери. – Понимаю, что ты не должен больше писать. Папа тебя уже выводил, и ты весь снег желтым сделал.

Пес снова заскулил, издал какой-то неприятный звук, затем отступил от двери и низко зарычал.

– Да тут ничего нет, просто ступеньки и все.

Черные губы Фальстафа раздвинулись на зубах. Он опустил голову, как будто приготовившись к битве с крабулонами, которые прямо сейчас войдут в эту дверь. Скрак-скрик-скрак-скрик, – глаза на двухфутовых стеблях вертятся над головой.

– Глупый пес. Я тебе покажу!

Он открыл замок и повернул ручку.

Собака захныкала и отступила.

Тоби открыл дверь. На лестнице было темно. Он щелчком зажег свет и шагнул на площадку.

Фальстаф помялся, оглянулся на полуоткрытую дверь в коридор, как будто ему померещилось, что он оказался запертым в спальне.