УжасыСезон кровистр 226
Светлый фон
Она роняет руки на колени, и купальник слетает следом; завязки свешиваются поперек ее голеней. Закопавшись в ковер пальцами ног с выкрашенными в светло-розовый ногтями, она оборачивается, так что мы оказываемся лицом к лицу. Одна ее рука опускается ей между ног, трет перед трусиков купальника, другую она протягивает к моему лицу, нежно гладит его кончиками пальцев, потом медленно привлекает к своей груди, и я подчиняюсь, позволяю ей подтянуть меня к себе и прижать мои губы к ее телу. Ее коричневый сосок касается моей нижней губы, сморщивается, затвердевает и заостряется. Она тихонько стонет и что-то едва слышно шепчет с каждым выдохом.

Я начинаю сосать, двигая ртом, прикусываю сосок зубами, а она прижимает меня все ближе, вдавливает мое лицо в свою плоть до тех пор, пока мне не начинает казаться, что я вот-вот задохнусь. Я чувствую только запах ее кожи и крема для загара вперемешку с потом и ароматизированным дезодорантом.

Я начинаю сосать, двигая ртом, прикусываю сосок зубами, а она прижимает меня все ближе, вдавливает мое лицо в свою плоть до тех пор, пока мне не начинает казаться, что я вот-вот задохнусь. Я чувствую только запах ее кожи и крема для загара вперемешку с потом и ароматизированным дезодорантом.

Не знаю, отчего, но в эту секунду я думаю о Боге. И о моем отце: видно ли ему меня и то, чем я занимаюсь, оттуда, где он находится теперь? Потом я представляю себе мать, как она сидит за кухонным столом, потягивая, как часто бывало, какой-нибудь напиток.

Не знаю, отчего, но в эту секунду я думаю о Боге. И о моем отце: видно ли ему меня и то, чем я занимаюсь, оттуда, где он находится теперь? Потом я представляю себе мать, как она сидит за кухонным столом, потягивая, как часто бывало, какой-нибудь напиток.

Я не могу дышать… я больше не могу дышать.

Я не могу дышать… я больше не могу дышать.

Ее кожа источает пот, и от нажима ее рук я соскальзываю. У нее плоский и крепкий – и в то же время мягкий – живот, в углублении пупка собирается пот. С громким чмоканьем ее сосок вырывается у меня изо рта, и я падаю вперед, скольжу лицом по влажной коже у нее под грудью. Она толкает меня назад, очень мягко, потом берет мои руки и прижимает к своему телу. Я мну ее груди, сжимаю их сильнее, и она выгибает спину и снова стонет. На ощупь они точно такие, как я себе представлял. Я сжимаю груди пальцами, и в то же время слежу за ней в ожидании знака о том, что мне следует делать дальше.

Ее кожа источает пот, и от нажима ее рук я соскальзываю. У нее плоский и крепкий – и в то же время мягкий – живот, в углублении пупка собирается пот. С громким чмоканьем ее сосок вырывается у меня изо рта, и я падаю вперед, скольжу лицом по влажной коже у нее под грудью. Она толкает меня назад, очень мягко, потом берет мои руки и прижимает к своему телу. Я мну ее груди, сжимаю их сильнее, и она выгибает спину и снова стонет. На ощупь они точно такие, как я себе представлял. Я сжимаю груди пальцами, и в то же время слежу за ней в ожидании знака о том, что мне следует делать дальше.