Это ничего, что тебе страшно, говорит она мне. Это нормально.

Потом она внезапно вскакивает на ноги, встает спиной ко мне, подцепляет большими пальцами трусики и стягивает их, обнажая ровные ягодицы, молочно-белые в сравнении с остальной загорелой кожей. Даже ее груди не выглядят такими бледными. Она оставляет трусики на полу и улыбается мне через плечо. Я слежу за ее слегка подскакивающими ягодицами, а она пятится ко мне, пока они не прижимаются к моему лицу как две небольшие подушки. Она протягивает руку и берет мою ладонь, заставляет меня обхватить себя за бедро и сует мои пальцы себе между ног. Там все так мокро и липко, и я не уверен, все ли в порядке, должно ли так быть в самом деле, а она между тем проталкивает мою ладонь глубже, трется о мою руку.

Я пытаюсь вырваться. Я хочу остановиться и одновременно злюсь на себя за то, что веду себя как маленький. Но я не знаю, что делать, как выразить то, что во мне происходит. Я говорю ей, что хочу – что должен остановиться. Мои слова звучат глупо, по-детски, но я просто хочу все это прекратить. Я хочу убежать и забыть обо всем, я не готов, и не с ней я должен бы это делать. Я… я хочу остановиться, говорю я вновь, содрогаясь, и в то же мгновение у меня в шортах разливается ответная влага.