— Я надеюсь на ваш талант и острый ум, ведь не зря же мы потратили на это столько средств и сил.

— Если быть до конца откровенным, то обнаруженные в пещере артефакты, которым более двух с половиной тысяч лет, — я имею в виду золотую менору, нагрудник израильского первосвященника, пергаментный свиток, где указаны точные места тайников со спрятанными храмовыми ценностями из царского дома, — ни в какое сравнение не идут с вашими затратами. Они исчисляются десятками миллиардов долларов. Да и сам факт их обнаружения доказывает, что израильский народ действительно сформировался в те далекие времена, а значит, библейские события — не выдумка скучающих по ночам у костра кочевников, а объективная реальность.

— Неужели больше нет никаких других предметов, подтверждающих существование Израильского царства? — поспешил Джино «переключить» ученого на другую тему. Ему очень не понравилось, что Майлз, хоть и без задней мысли, но все же упрекнул его астрономической стоимостью артефактов.

— К сожалению, современная археология на сегодняшний день располагает лишь одним бесспорным доказательством — нагрудным свинцовым талисманом с еврейской молитвой. Его обнаружили на раскопках в Мегиддо, и его возраст датируется VII веком до нашей эры. И никаких других предметов, относящихся к более раннему периоду истории еврейского народа, так и не было до сих пор найдено. Так что эти уникальные вещи, которые находятся в ваших руках, по большому счету являются наследием всей человеческой цивилизации.

— Надеюсь, вы не забыли о том, что должны соблюдать строжайшую конфиденциальность. Ведь если информация об этих артефактах каким-то образом просочится в прессу, у меня будет всего двое подозреваемых. Поверьте, мне действительно не хотелось бы доставить либо вам, либо доктору Мейерс дискомфорт, связанный с судебными тяжбами. Да и сумма штрафа немаленькая.

— Пятьдесят процентов от суммы контракта, если мне не изменяет память, — уточнил Майлз.

Возникла неловкая пауза. Белуджи ждал от него заверений в своей полной преданности ему, но этого не последовало. Шон не боялся медиамагната, и Джино, как акула, чувствующая страх за километр, сразу понял это.

Поблагодарив хозяина виллы за радушный прием, ученый поспешил попрощаться. У него в голове никак не укладывалось, что эти бесценные артефакты, на которые мечтали хоть раз краем глаза взглянуть все поколения священников, теологов или просто верующих людей, — могут вот так запросто пылиться где-то в шкафу частного коллекционера и быть скрытыми от всего научного мира.