- Значит, вы младший брат Тэтчера, не так ли? – Мэйзи подошла к нему с очаровательной улыбкой. - Приехали, чтобы повидаться с ним? Разумеется, вы пробудете в городе какое-то время?

- Вообще-то Тэтчер пригласил меня остаться здесь, - сказал Эдди Томпсон. - Конечно, если это удобно.

Он сверкнул торжествующей улыбкой в сторону Ван Арчера, который нахмурился и отвернулся.

Хорошо! Во всяком случае, в этот раз он сыграл правильно.

- Конечно, мы можем вас приютить, - быстро ответила Мэйзи. - У нас много комнат для гостей, правда, дорогой? Где ваш багаж?

- У меня нет багажа, - в отчаянии сказал Эдди Томпсон. - Видите ли – я путешествую по стране налегке. - Это было неубедительно, но необходимо.

- О, как Джим Талли! Полагаю, вы тоже пишете? У Тэтчера такие интересные друзья, я думаю – и я просто знала, что его семья будет такой же! – Мэйзи казалась довольной, хотя Ван Арчер нахмурился.

- Я надену одежду Тэтчера, - сказал Эдди Томпсон. - Она всегда была мне впору. А, Тэтчер? 

- Если только я не перерос тебя, - едко заметил писатель. – А я мог бы, знаешь ли. - В его голосе звучала ирония.

- Посмотрим, - сказал Томпсон.

- Вы, должно быть, устали, - пробормотала Мэйзи. - Я сейчас же вас устрою. Ты тоже устал, Тэтчер. Нам лучше лечь пораньше. Знаешь, завтра тебе надо увидеться с издателем.

Она провела мужчин по коридору в гостевую спальню, указав на удобства «брату Стиву», который ненавидел эту проклятую гостевую комнату, ненавидел пользоваться гостевыми полотенцами и был чуть более чем немного расстроен Ф. Тэтчером Ван Арчером и его женой. Если бы только он мог увести Мэйзи куда-нибудь одну и все объяснить! Конечно, он мог заставить ее понять. Но Ван Арчер был слишком умен для этого. Он швырнул в «брата» пижаму и выпроводил Мэйзи из комнаты. 

- Спокойной ночи, - крикнула женщина с порога. - Надеюсь, вы хорошо спите.

- Если я могу что-нибудь для тебя сделать, - сказал Ван Арчер, - дай мне знать.

- Умереть не встать! - пробормотал себе под нос Эдди Томпсон, но они уже закрыли дверь.

Он слышал удаляющиеся по коридору шаги, и они отдавались в его сознании всю ночь, даже сквозь тревожные сны. Эдди Томпсон плохо спал в ту ночь, но, как он позже заметил, в тот момент он чувствовал себя не в своей тарелке. . . . Томпсон стоял у зеркала в тот момент, когда солнце заглянуло в его комнату. Все это было кошмаром, какой-то дичью вроде лобстера с мороженым. Конечно, было. Но когда отражение встретилось с его глазами, надежда покинула их. Потому что там был Эдди Томпсон, молодой выпускник колледжа, с бритым лицом, таращившийся на себя с видом ошеломленного смирения.