Он сплюнул и мрачно взглянул на гостя.

— Она-де его с частным визитом посещала. Можешь себе такое представить? Чтобы моя жена — да к мозгоправу! Сын-то с бубенчиками в голове, тут уж ничего не поделаешь… Я её достал после этого так, что она мне на ладони осколком разбитой тарелки шрам оставила. Вот, посмотри.

— Мы не знакомы… — напомнил Юра, но замолчал, увидев, что Иван снова общается со своей бутылкой и вряд ли его слушает.

Отведя взгляд, Хорь увидел две подушки с засаленными углами. Одна была чуть более грязной, чем другая. Та, что почище, должно быть, принадлежала Лизе. Его жена, наверное, лёгка как пушинка, — подумал Хорь, и только поймав изучающий взгляд Ивана, понял, что произнёс эту фразу вслух.

— Лёгка? — сказал он. — Пушинка? Нифига себе, пушинка! Килограмм под восемьдесят весу.

Его возмущение было искренним, но вместе с тем каким-то неестественным. Как игра плохого актёра. В том, что Ваня не был хорошим актёром, Юра был уверен так же, как и в том, что сам он разбирается в геометрии не хуже среднестатистического восьмиклассника. Подушки всё ещё занимали его внимание. Если на левой красовалась огромная вмятина, очевидно, принадлежавшая голове хозяина, на правой явно никто не спал.

— Как давно она ушла?

— Чего? — теперь презрение в голосе хозяина мешалось с искренним возмущением. — Лиз, ты слышала? Профессор говорит, что ты ушла… ты у меня жену, что ли, отбить хочешь?

Юра не хотел. Он уже знал, что, исключая малыша, в доме больше никто не живёт. У него не было фотографической памяти, не было феноменальной внимательности, но и того что есть хватило, чтобы собрать воедино все мелкие детали и сделать выводы. Несколько гнилых яблок на журнальном столе, вокруг которых кружились мухи, одно слегка надкусано. Иван не мог надкусить яблоко, Юра был уверен, что если он и ел их, то съедал целиком, возможно, вместе с огрызками. Как импортная соковыжималка. Место укуса уже в прошлый раз было тёмным, а яблоки высохшими, теперь же они, похоже, стали домом для самых разных насекомых. Стеклянная кружка с нарисованными кроликами, на дне остатки кофе, следы лака для ногтей на ручке. Сотовый телефон на телевизоре — в ярком розовом чехле. Всё это было и в прошлый раз, когда они с Алёной торопливо шествовали через комнату на помощь мальчишке.

— Вы сами от себя её оттолкнули. Я хоть и не психолог, но работа школьного учителя тоже требует некоторой доли проницательности.

Хозяин сидел, свесив ладони между колен. Он не отрывал мрачного взгляда от Хоря. Неуютное, скользкое чувство поднималось вверх по пищеводу. Юра постучал себя ладонью по груди.